Решить задачу Какова светимость звезды α Ориона? Какова светимость звезды α Девы?

Ассигнационный рубль — сначала расчётная, вспомогательная, а затем — основная денежная единица Российской империи с 1769-го по 1 января 1849 года, имевшая хождение наравне с серебряным рублём с рыночным курсом взаимного обмена обеих валют. Всего было 4 выпуска российских ассигнаций: в 1769—1785 гг., 1786—1818 гг., 1802 г. и 1818—1843 гг. На российских ассигнациях использовались надписи «Действуетъ къ пользе онаго» и «Любовь къ Отечеству».
Появление ассигнационных рублей было вызвано большими расходами правительства на военные нужды, приведшими к нехватке серебра в казне (поскольку все расчёты, особенно с зарубежными поставщиками, велись исключительно в серебряных и золотых монетах). Нехватка серебра и огромные массы медных денег во внутрироссийском торговом обороте приводили к тому, что крупные платежи было крайне сложно осуществлять. Так уездные казначейства были вынуждены при сборах подушных податей снаряжать целые экспедиции, поскольку для перевозки в среднем каждых 500 рублей налога требовалась отдельная подвода. Всё это вызвало необходимость введения неких государственных обязательств, своего рода векселей для крупных расчётов.
Первая попытка введения ассигнаций была предпринята Петром III, подписавшим 25 мая 1762 г. указ об учреждении государственного банка, который должен был выпустить в обращение ассигнации номиналом в 10, 50, 100, 500 и 1000 рублей на общую сумму в 5 млн рублей.
Указ не был выполнен вследствие дворцового переворота, осуществлённого Екатериной II, которая в свою очередь через 6 лет вернулась к идее выпуска ассигнаций. 29 декабря 1768 г. был подписан, и обнародован 2 февраля 1769 г. манифест об учреждении в Санкт-Петербурге и Москве отделений Ассигнационного банка, получившего эксклюзивное право эмиссии ассигнаций. В манифесте говорилось, что ассигнации имеют хождение наравне с монетой и подлежат немедленному обмену на монеты по первому требованию в любых количествах. Было установлено, что выпуск бумажных денег не должен превышать наличную сумму монеты, находящейся в банке. Изначальный капитал Ассигнационного банка составлял 1 млн рублей медными монетами — по 500 тыс. рублей в Петербургской и Московской конторе. Лимит эмиссии ассигнаций также был определён в 1 млн рублей. Банком были выпущены следующие номиналы: 25, 50, 75 и 100 рублей. Деньги этого выпуска имели примитивный внешний вид, что упрощало фальсификацию. Ассигнации достоинством в 25 рублей переделывались в 7Поэтому указом от 21 июня 1771 года денежные знаки номиналом в 75 рублей были прекращены к выпуску и изъяты из обращения. Эти ассигнации являются редкостями и представляют коллекционный интерес.
Первоначально выпуск ассигнаций имел большой успех, однако поскольку в банке находилась лишь медная монета, то обмен ассигнаций производился только на неё. Это положение было закреплено законодательно указом от 22 января 1770 г. Таким образом ассигнация накрепко привязывалась к медной монете, которая отныне становилась фактически лишь разменным средством последней. В начале существования новой денежной системы этот диспаритет ещё не мог сильно влиять на покупательную способность нового, не обеспеченного драгоценным металлом рубля. С 1780 г. был запрещён ввоз и вывоз ассигнаций за границу: ассигнационный рубль перестал быть конвертируемым. В то же время эмиссия ассигнаций увеличивалась, и со второй половины 1780-х гг. началось резкое понижение курса бумажных денег, потянувшее за собой и свой разменный эквивалент — медные монеты. Появились ножницы цен, отныне в стране существовали две независимые денежные единицы: серебряный рубль, обеспеченный запасами драгметалла в казне и равный 100 серебряным копейкам и ассигнационный рубль, не обеспеченный ничем, кроме доверия населения к власти, и равный 100 исключительно медным копейкам.
К концу XVIII—началу XIX века курс ассигнаций резко упал. Правительством было обещано уменьшить количество бумажных ассигнаций, но обещание так и не было сдержано. Манифестом от июня 1787 предусматривалось количество ассигнаций в 10 миллионов рублей, но оно выросло до 57,7 миллионов рублей.

Трое друзей: Джордж, Гаррис и Джей (сокращённое от Джером) задумывают предпринять увеселительную лодочную прогулку вверх по Темзе. Они намереваются превосходно развлечься, отдохнуть от Лондона с его нездоровым климатом и слиться с природой. Сборы их длятся гораздо дольше, чем они изначально предполагали, потому что каждый раз, когда с огромными усилиями со стороны молодых людей саквояж оказывается закрыт, выясняется, что какая-нибудь необходимая для предстоящего утра деталь, типа зубной щётки или бритвенного прибора, оказывается безнадёжно погребённой в недрах саквояжа, который приходится вновь открывать и перерывать все его содержимое. Наконец в ближайшую субботу на три часа) под перешёптывания всех квартальных лавочников трое друзей и собака Джея, фокстерьер Монморанси, выходят из дома и сначала в кэбе, а потом на пригородном поезде добираются до реки.

На нить повествования о путешествии по реке автор нанизывает, как бусы, бытовые эпизоды, анекдоты, забавные приключения. Так, например, проплывая мимо Хэмптон-Кортского лабиринта, Гаррис вспоминает, как зашёл туда однажды, чтобы показать его своему приезжему родственнику. Судя по плану, лабиринт казался очень однако Гаррис, собрав по всей его длине человек двадцать заблудившихся и уверяя, что найти выход элементарно, водил их за собой по нему с утра до обеда, пока опытный сторож, пришедший во второй половине дня, не вывел их на свет божий.

Моулзейский шлюз и разноцветный ковёр пёстрых нарядов прибегающих к его услугам путешественников напоминают Джею о двух расфуфыренных барышнях, с которыми ему довелось однажды плыть в одной лодке, и о том, как они трепетали от каждой капельки, попадавшей на их бесценные платья и кружевные зонтики.

Когда друзья проплывают мимо Хэмптонской церкви и кладбища, на которое Гаррису непременно хочется взглянуть, Джей, не любитель подобного рода увеселений, размышляет о том, насколько навязчивы иногда бывают кладбищенские сторожа, и вспоминает случай, когда ему пришлось улепётывать от одного из таких хранителей со всех ног, а тот непременно хотел заставить его взглянуть на припасённую специально для любознательных туристов пару черепов.

Гаррис, недовольный тем, что ему даже по столь значительному поводу не позволяют сойти на берег, лезет в корзину за лимонадом. Одновременно с этим он продолжает управлять лодкой, которая не терпит подобной халатности и врезается в берег. Гаррис же ныряет в корзину, втыкается в её дно головой и, растопырив в воздухе ноги, остаётся в таком положении до тех пор, пока Джей не приходит ему на выручку.

Причалив у Хэмптон-парка, чтобы перекусить, путешественники вылезают из лодки, и после завтрака Гаррис начинает петь комические куплеты так, как умеет это делать только он. Когда приходится тянуть лодку на бечеве, Джей, не скрывая своего возмущения, высказывает все, что он думает о своенравии и коварстве бечевы, которая, будучи только что растянута, вновь немыслимым образом запутывается и ссорит всех, кто, пытаясь привести её в более-менее упорядоченное состояние, к ней прикасается. Однако, когда имеешь дело с бечевой, а особенно с барышнями, тянущими лодку на бечеве, соскучиться невозможно. Они умудряются обмотаться ею так, что чуть ли не душат себя, распутавшись же, бросаются на траву и начинают хохотать. Затем они встают, какое-то время тянут лодку слишком быстро и вслед за тем, остановившись, сажают её на мель. Правда, молодые люди, натягивающие для ночёвки на лодку парусину, тоже не уступают им в оригинальности исполнения. Так, Джордж и Гаррис закутываются в парусину и с почерневшими от удушья лицами ждут, пока Джей высвободит их из плена.

После ужина характер и настроение путешественников кардинальным образом меняются. Если, как они уже заметили, речной климат влияет на общее усиление раздражительности, то полные желудки, наоборот, превращают людей в благодушных флегматиков. Друзья ночуют в лодке, но, как это ни странно, даже самых ленивых из них не особенно располагают к продолжительному сну бугры и гвозди, торчащие из её дна. Они встают с восходом солнца и продолжают свой путь. Наутро дует резкий ледяной ветер, и от вечернего намерения друзей искупаться перед завтраком не остаётся ни следа. Однако Джею все же приходится нырнуть за упавшей в воду рубашкой. Весь продрогнув, он возвращается в лодку под весёлый смех Джорджа. Когда же выясняется, что намокла рубашка Джорджа, её владелец молниеносно переходит от необузданного веселья к мрачному негодованию и проклятиям.