Интересно проследить развитие словесного поединка. Как ведёт себя Глеб Капустин? Какова логика поставленных им вопросов? Каков его комментарий к ответам
Ответы
ответ:Метллическая сфера радиусом Rср находится в соответсвующей среде и имеет положительный зраяд Q. Вычислить напряженность поля Е и потенциал ф. (в минеральном масле) в точке А, удаленной от центра сферы на расстояние R а также силу F с которой поле действует на пробное заряженное тело с зарядом q.Q*10в -9 =2,5 Rсм=40 q*10в -12=2Дополнен 4 года назад 2. К батарее конденсаторов с емкостями C1,C2,C3 (рисунок на фото) приложено напряжение U. Определить напряжение и заряд каждого конденсатора. U =150В C1мкф=8 С2=4 С3=2Дополнен 4 года назад 3. Расстояние между обкладками конденсатора с изоляцией из парафиновой бумаги (Е=3,5) d. Площадь каждой металлической обкладки S, напряжение, приложенное к конденсатору, U,. Определить напряженность поля между обкладками, емкость конденсатора, заряд его пластин и запас электрической прочности изоляции. Пробиваня напряженность изоляции Е=200кВ/см.U=150 В; dмм=0,2; Sсм в квадрате=350
Объяснение:
Запуск ракеты 140-190 дБ
Реактивный самолёт 120 дБ
Гром 100 дБ
Поезд 80 дБ
Крик 70 дБ
Шёпот 0-10 дБ
Тиканье часов на расстоянии 1 м 30 дБ
Падающий лист 0-10 дБ
Ответить на вопрос
Поделитесь своими знаниями, ответьте на вопрос:
Вместо общих воспоминаний о детстве Капустин начинает беседу на философские темы. Большую часть рассказа «Срезал» занимает словесный поединок. О том, что он неизбежен, мы уже знаем. Автор не случайно использует глаголы и такое стилистическое средство, как градация, когда говорит о Глебе Капустине: “сел”, “пока помалкивал”, “подбирался к прыжку”, “улыбался”, “поддакнул”, “взглядывал на кандидата”, “примеривался”, “попёр на кандидата”. Начало есть. “В какой области выявляете себя?” — спрашивает он. Ему важно, чтобы непременно была философия. Видимо, в этой области Глеб разбирался лучше всего, чувствовал себя как рыба в воде. Он не подозревает, что филология и философия — совершенно разные науки, ведёт себя уверенно, напористо, умничает. В поставленных им вопросах совершенно не прослеживается логика. То он говорит о первичности духа и материи, то вдруг перескакивает на проблему шаманизма, то касается предложения, выдвинутого учёными, что Луна лежит на искусственной орбите. Очень трудно уследить за ходом его мыслей, тем более что Глеб не всегда правильно использует термины, называет такие, которых не было и нет: “Натурфилософия, допустим, определит это так, стратегическая философия — совершенно иначе...” На ответы кандидатов наук он реагирует то с небрежением, то с усмешкой, то с ехидцей, то с откровенным издевательством. В конце концов Глеб в словесном поединке всё-таки достигает кульминационного момента — “взмывает ввысь”. Как он это любит делать! Ведь дальше всё случается само собой — и он становится победителем.
Журавлев пытается уклониться от дискуссии, отшучивается, но в планы Глеба это не входит. Словно клещ, впившийся в горло, или коршун, камнем падающий на добычу, начинает он доказывать Журавлеву, что не тянет интеллект того на кандидатскую зарплату, что никакой он не мыслитель, каким его считают, что не заслужил он того положения в обществе, которое имеет. А вот провинциалы, над ущербностью которых они с женой готовы посмеяться, ни в чем не уступят по части интеллекта, хоть и не отмечены учеными степенями.
В разговоре с Журавлевыми Капустин открыто объявляет им цель своих скандальных обвинений: «Люблю по носу щелкнуть — не задирайся выше ватерлинии». Символичны в этой связи фамилии героев: Журавлевы парят где-то высоко, составляя общественную элиту, а Капустин так и не оторвался от своего огорода. Справедливо ли это?
Разумеется, в споре с Журавлевым Капустин не прав как по форме, так и по содержанию. В его тирадах, обращенных к Константину Ивановичу, больше изощренных оскорблений и обвинений, чем рациональных идей и здравых мыслей. А уж устраивать весь этот спектакль перед человеком, к которому пришел в гости, совсем неуместно. Однако в позиции Капустина немало здравого смысла: совершая открытия и создавая новые книги, представители науки нередко просто прикрываются словами о народном благе, забывая о том, как живет народ на самом деле и что изменится в его реальной тяжелой и приземленной жизни от этих статей и открытий.