АСАН ҚАЙҒЫНЫҢ ЖЕРГЕ АЙТҚАН СЫНЫ
Объяснение:
Торғай өзенін:
Ағар суы бал татыған, ақ шабағы май татыған жер екен! – депті.
Терісаққан деген өзенді көргенде:
Сарыарқаның тұздығы екен! – депті.
Есіл деген өзенді көргенде:
Жары менен суының, жарлысы мен байы тең болатұғын жер екен, — депті.
Нұраның бойын көргенде:
Алты күнде ат семіртіп мінетұғын жер екен, — депті.
Шідерті деген өзенді көрген кезде:
Мына шіркіннің топырағы асыл екен. Алты ай арықтатып мінген ат бір айда майға бітетін жер екен! Бос жылқы шідерлеп қойғандай тоқтайтұғын жылқының қонысы екен! – депті.
Орфоэпия (гр. 'ортһос' – дұрыс, епос – сөз, сөйлеу) – сөздер мен сөз тіркестерінің дұрыс айтылу ережелерінің жиынтығы. Тілдегі сөздердің айтылуы мен жазылуы бірдей бола бермейді. Қазақ тілінің дыбыс үндестігіне сәйкес көптеген сөздер орфография нормадан ауытқып айтылады. Мысалы, құлұн, өнөр, түңгү, Амаңгелді, көг гүл, айталады, ағиық, т.б. Сөздерді дұрыс айту нормалары дыбыс үндестігіне, яғни ілгерінді, кейінді, тоғыспалы ықпал заңдылықтарына негізделеді. Сөздердің дұрыс айтылуы орфоэпия сөздіктерде көрсетіліп отырады. Орфоэпия нормада дұрыс сөйлей білу сөздің әуезділігін сақтауға мүмкіндік береді, сөз құлаққа жағымды естіледі. Орфоэпия тілдің ауызша сөйлеу нормаларын реттеп отырады. Әр тілдің орфоэпиясы сол тілдің басты фонетикалық заңдылықтарына сүйенеді. Мысалы: орыс тілінде сөздің дұрыс айтылуы, негізінде, екпінге байланысты болса, қазақ тілінде сингармонизм зандылығына байланысты.
Поделитесь своими знаниями, ответьте на вопрос:
Что пишет Н. Добролюбов о Печорине? Каково мнение В. Белинского? К какой точке зрения присоединились бы Вы? Составьте небольшую сравнительную таблицу по приведенному образцу.
...Что такое Онегин? ...Он является в романе человеком, которого убили воспитание и светская жизнь, которому всё пригляделось, всё приелось......
Не таков Печорин. Этот человек не равнодушно, не апатически несёт своё страдание: бешено гоняется он за жизнью, ища её повсюду; горько обвиняет он себя в своих заблуждениях...
Но как выше Онегин Печорина в художественном отношении, так Печорин выше Онегина по идее.
В идеях Печорина много ложного, в ощущениях его есть искажение; но всё это искупается его богатою натурою. ...искупление будет совершенно через одну из тех женщин, существованию которых Печорин так не хотел верить, основываясь не на своём внутреннем созерцании, а на бедных опытах своей жизни... ...Печорин ещё рано почёл себя допившим до дна чашу жизни, тогда как он ещё и не сдул порядочно её шипящей пены.
В самом деле, в нём два человека: первый действует, второй смотрит на действия первого и рассуждает о них или, лучше сказать, осуждает их, потому что они действительно достойны осуждения.
...Печорин, ошибочно действуя, ещё ошибочнее судит себя. Он смотрит на себя как на человека, вполне развившегося и определившегося...
Есть люди, в руках которых и простая палка опаснее, чем у иных шпага: Печорин из таких людей...
Печорин — человек решительный, алчущий тревог и бурь, готовый рискнуть на всё для выполнения даже прихоти своей... Люди, которые вечно находятся в борьбе с внешним миром и самими собою, всегда недовольны, всегда огорчены и желчны. Огорчение есть постоянная форма их бытия, и что бы ни попалось им на глаза, всё служит им содержанием для этой формы.
Н. А. Добролюбов
Перед вами другой человек, с более страстной душой, с более широким самолюбием. Этот имеет в себе как будто от природы всё то, что для Онегина составляет предмет забот. Он не хлопочет о туалете и наряде: он светский человек и без этого. Ему не нужно подбирать слова и блистать мишурным знанием: и без этого язык у него как бритва...
Общее у всех этих людей то, что в жизни нет им дела, которое для было бы жизненною необходимостью, сердечной святыней, религией, которое бы органически срослось с ними, так что отнять его у них значило бы лишить их жизни. Всё у них внешнее, ничто не имеет корня в их натуре. Они, пожалуй, и делают что-то такое, когда принуждает внешняя необходимость...
Они постоянно говорят вам: вот что мы знаем, вот что мы думаем, а впрочем - как там хотят, наше дело -— сторона... Пока не было работы в виду, можно было ещё надувать этим публику, можно было тщеславиться тем, что мы вот, дескать, всё-таки хлопочем, ходим, говорим, рассказываем... Даже больше — можно было заняться кутежом, интрижками, каламбурами, театральст- вом — и уверять, что это мы пустились, мол, оттого, что нет простора для более широкой деятельности. Тогда и Печорин, и даже Онегин, должен был казаться натурою с необъятными силами души. Но теперь уж все эти герои отодвинулись на второй план, потеряли прежнее значение, перестали сбивать нас с толку своей загадочностью и таинственным разладом между ними и обществом, между великими их силами и ничтожностью дел их...