тетрадь О.В. Сарычева; В. В. Пикулик; Е. Г. Кольмакова.​

Однажды старый ворон пришел на берег океана полакомиться. Нашел он под камнем большого краба, ухватил его клювом, вытащил и только собрался разбить и съесть, как другие крабы хвать его за лапы!

— Кра-кра! — удивился ворон.

Краб тотчас вывалился у него из клюва и был таков!

А другие крабы не испугались — держат ворона, не отпускают. Плохо дело!

— Ладно уж,— сказал ворон.— Не буду вас больше трогать. Отпустите меня!

А крабы не отпускают: видно, не верят ворону. Испугался ворон, принялся улещивать крабов:

— Какие вы красивые, кра-кра! Как вы мне нравитесь! Хотите, отдам вам в жены мою тетку?

— Настоящие крабы не женятся на воронах,— отозвался наконец один из крабов, и остальные с ним согласились.

— Какие вы все большие, кра-кра! — продолжал ворон.— Хотите, отдам вам каяк* моего деда? Совсем новый!

— Настоящим крабам каяк не нужен,— холодно сказал самый маленький краб, а остальные гордо отвернулись.

«Что же делать? — растерялся ворон.— Вода-то ведь прибывает!»

— Крупнолобики! — взмолился он.— Отпустите меня! Я же утону!

Молчат крабы, хоть бы один откликнулся.

— Эх вы, какой ручей пропадает! — вздохнул ворон.— Я только затем и прилетел, чтобы подарить вам тот ручей, да заболтался что-то, кра-кра…

— Какой ручей? Где он? — всполошились крабы и тут же отпустили ворона.

— Пошли провожу,— засмеялся ворон, взмахнул крыльями и полетел вдоль берега.

А немногие смельчаки, те, что последовали за ним, быстро сбили на камнях свои башмаки и вернулись.

Полетал ворон вдоль берега и увидел вдруг рыбку.

— Кто-то ее потерял,— решил ворон и стал лакомиться.

Наелся и полетел дальше. Летит, блестит на солнце: чешуя налипла на перьях, вот и сияет. Смотрит ворон — стоит на берегу медведь, оленя свежует.

— Кра-кра! — окликнул его ворон. Поднял медведь голову, удивился:

— Что это с тобой, ворон?

— Прости, медведь, тороплюсь. Видишь: даже почиститься не успел.

— Да что стряслось-то? — не отстает медведь.

— Ох, боюсь, не успеешь ты, косолапый. Там ее столько!.. На всю зиму хватит, если, конечно, не растаскают.

— Ты это о чем? О рыбе? — догадался наконец медведь.

— Ну да! — обрадовался ворон.— Беги скорее, а я оленя посторожу.

Медведь поспешил к рыбе, а ворон преспокойно принялся за оленя. Наелся и улетел, только его и видели.

Вернулся медведь злой, усталый, а ворона и след простыл: улетел подальше от берега, чтоб медведю на глаза не попасться. Да и ягод ему захотелось: после рыбки и оленины неплохо ягодами полакомиться.

Полетел ворон к белке. Уселся возле ее дома и стал ждать. А вот и белка с лукошком по веткам прыгает, домой торопится. Смотрит — на пороге ворон сидит.

— Посторонись ,— просит белка ворона.— У меня там бельчата голодные.

— Пустяки,— махнул крылом ворон.— Мы с тобой столько лет не виделись, кра… Расскажи лучше, какие новости? Слыхала, кто-то рассердил медведя? Говорят, он теперь зол на весь свет, кра… Да что ж ты молчишь?

— Меня бельчата ждут, пусти,— снова попросила белка.—Я скоро вернусь. Я же несу им поесть…

— Да я и сам спешу,— заверил ее ворон.— Из-за тебя только и задержался. А ягоды у тебя какие! Одна другой лучше!

Покосился ворон на лукошко, а белка на него смотрит. Смотрит и говорит:

— Знаешь что, давай потанцуем! А потом я угощу тебя ягодами, хорошо?

— Хорошо! — обрадовался ворон.— Жаль только, музыки нет, да и спешу я. Давай начнем прямо с ягод?

— Ха-ха-ха,—расхохоталась белка.—Да ты, наверное, и плясать не умеешь!

— Ну да,— обиделся ворон.— Знаешь, какие мы, вороны, музыкальные?

— Мы тоже,— гордо сказал белка.— Давай-ка я буду петь, а ты пляши. Посмотрим, как у тебя получится!

— Кра! — взмахнул крыльями ворон.— Я и с закрытыми глазами могу. Начинай!

И ворон, зажмурившись, закружился над деревом. А белка тут же юркнула в свой домик.

— Как можно! — возмущался потом ворон.— Такая кроха —и такая обманщица!

Иллюстрации: И.Есаулов.

Между русскими и половцами были сложные отношения. Многие русские князья и половецкие вожди племён были союзниками. Потому когда над половцами нависла монгольская угроза, многие русские дружины встали на защиту первых. В половецкие степи в 1223 году пришло огромное войско, состоящее из русских дружин и половецких отрядов. Но единого руководства в войске не было. Не выделялось даже единых лидеров русских и половецких сил – каждая дружина слушалась только своего князя или вождя.
Поход начался с двух неудачных для монголов стычек, что вдохновило их противников. 31 мая сошлись главные силы. Сразу сказалась разобщённость союзников: большая часть войска сразу бросилось в атаку на монголов напрямик через реку Калку, хотя и не одновременно (к примеру, волынская дружина начала переправу раньше галицкой и черниговской), однако киевские ратники не пошли в атаку, а вместо этого принялись укреплять лагерь. Монгольские силы показали гораздо лучшую организацию, а также боевую тактику. Их силы координировали удары тяжёлой и лёгкой конницы, притом и та, и другая активно использовала луки. Вскоре наступление повели уже монголы, а русские и половецкие беглецы рассыпались по степи, их преследовали несколько дней.
Некоторые беглецы, включая многих князей спаслись в киевском лагере. Монголы сразу же начали его осаду. В лагере не было запасов воды, а доступ к реке осаждённым был закрыт. На третий день осады начались переговоры. Скорее всего, монголы обещали не проливать княжеской крови. После такого обещания лагерь сдался. Рядовых воинов сразу перебили. Князей бросили на землю, положили сверху доски, соорудили из них помост и устроили на нём пир в честь победы. Князья погибли, раздавленные весом пира, но их кровь действительно не пролилась.
Погибло подавляющее число русских и половецких воинов, возможно даже девять десятых, причём большая часть – во время бегства. Полегли многие князья, хотя многим удалось спастись. В поражении большую роль сыграла разобщённость антимонгольских сил. Но нужно учитывать и боевые качества самой монгольского войска – в те годы вообще не нашлось армии, которая могла бы его победить (японцам помог шторм, на который, ни в степи, ни на маленькой речке Калке рассчитывать не приходилось).