Почему мусульмане считают мекку и медину священным !

В них Иисус был убит, поэтому и свчщенные

Мусульмане постролили этот большой черный камень в этот дом можно только мусульмане этот город очень священный потомучто там интересно и красиво
Вот я так думаю если вы не понили напишите в коментарии ладно

В історії могутньої Османської імперії, яка в період свого розквіту охоплювала масштабні землі, — від Центральної Азії до Марокко і від Відня до Ємену, — був період, який історики називають «жіночий султанат». З цим часом, що тривав понад століття, зазвичай пов’язують початок завершального періоду Османської імперії. Втім, багато істориків вважають, що жіноче правління стало не причиною, а наслідком загального занепаду турецької держави. На той момент Османська імперія досягла таких величезних розмірів, що далекі походи вимагали більше витрат, ніж приносили військового прибутку. До того ж завжди існувала загроза, що довга відсутність султана в столиці могла призвести до чергового перевороту. Правителеві імперії був потрібен надійний «тил», який султан Сулейман Прекрасний знайшов у своїй дружині Роксолані. Саме він поламав традиції, що існували при султанському дворі, зробивши можливим жіноче правління.

В Османській імперії, на відміну від інших монархій, жінок не допускали до управління країною. Замість офіційного шлюбу правителі віддавали перевагу дружинам-наложницям. Робилося це, ймовірно, для того, щоб не допустити зайвого впливу на султана. Сулейман відмінив це правило і зробив своєю законною дружиною Хюррем Султан — знамениту Роксолану. Появі «жіночого султанату» сприяли і проблеми правлячої династії — недієздатність спадкоємців або їх малолітній вік.

Объяснение:

С великими правительственными талантами и проницательным умом в Карле Великом соединялась личность, внушавшая любовь и уважение к нему; и наружность его была величественная, возбуждавшая, по словам одного из современников, почтение, страх и любовь. В его характере было такое равновесие всех душевных сил, какое встречается редко; храбрый воин, искусный полководец, он вместе с тем был дальновидный государственный человек, набожный христианин, любящий родственник, верный друг. Все эти качества сочетались в Карле гармонично, ни одно из них не подавляло других. Он редко мог выпускать меч из руки, но был чужд алчной страсти к завоеваниям. Он сражался за идеи, за распространение и упрочение христианства, которое считал носителем нравственной культуры, за устройство цивилизованного государственного порядка, при котором все народы и сословия были бы соединены для мирной деятельности под охраною нравственных и гражданских законов, сражался для защиты завоеванных земель и ограждения цивилизации от диких сил нецивилизованных народов. Его религиозность не простиралась до того, чтоб он унизил себя, сделавшись рабом духовенства. При всем своем уважении к служителям веры, Карл Великий держал епископов и аббатов в такой же зависимости от себя, как графов и других светских сановников, брал на свое рассмотрение постановления церковных соборов точно так же, как решения светских сеймов, и точно так же они получали силу законов только по утверждении им; он издавал по церковным делам распоряжения собственной властью точно так же, как по другим отраслям государственных дел. Правда, он предоставил римскому епископу права более обширные, чем другим, вводил во всем своем государстве обряды и законы римской церкви; но это происходило, во-первых, от его уважения к столице западного христианства и к её освященным древностью обычаям, во-вторых – от убеждения, что франкская церковь может получить благотворное развитие не иначе, как примкнув к прочной организации римской церкви. Он был очень далек от мысли допустить первенство духовной власти над светской или хотя бы равенство папской власти с императорской; это видим из того, что по вопросу об иконоборстве он занял самостоятельное положение и заставил свое духовенство сообразоваться с его решением; видим из того, что он подверг папу Льва III своему суду, из того, что он держал Рим и все папские владения под своей властью.

Карлу дивились как правителю и полководцу, а как человека его любили: простота и веселость его характера, кротость, приветливость его, верность друзьям приобретали ему всеобщее расположение. При всех своих занятиях важными государственными делами он находил время заботиться и о хозяйстве в своем дворце, в своих имениях; точно так же великие правительственные дела и походы не заглушали в нем личных привязанностей. Он нежно любил своих дочерей, неизменно сохранял горячее дружеское чувство к Алкуину, Ангильберту, Теодульфу, Эйнгарду и вообще к своим личным друзьям. Все добрые и хорошие чувства жили в его душе; и куда ни являлся он, повсюду был на своем месте, его личность производила импонирующее впечатление. На войне, на охоте за кабанами, медведями, оленями, зубрами в немецких лесах, на беседах со своими учеными друзьями о латинской науке или немецких героических песнях, на суде при разборе запутанных юридических вопросов, в домашней жизни, среди своего семейства и близких друзей он везде и всегда был образцом простоты и скромности в одежде, пище и питье, был мастером своего дела, внушал к себе уважение своими качествами, был предметом удивления и любви. С невозмутимой рассудительностью неутомимый ум Карла занимался всеми делами жизни; из этой рассудительности происходила его сдержанность, умеренность, смягчавшая его энергию, его франкскую склонность к насилию и хитрости. Карл Великий возвышался над обыкновенными завоевателями тем, что уважал права и законы покоренных народов, принимал мудрые меры для управления ими, старался изгладить следы войны хорошими учреждениями, умел не только поражать и завоевывать, но и править покоренными, исцелять их раны. Своею кротостью при своей великой энергии он неодолимо привлекал к себе сердца. По словам одного из летописцев, он всегда был так любезен и кроток, что печальный человек, пришедши к нему, чувствовал свое горе облегченным, благодаря его взгляду, нескольким словам его, и уходил с радостью в душе. Великий император был одним из тех людей, на лице которых выражается спокойствие и ясность души, которые одним взглядом своим без слов привлекают к себе, ободряют, утешают человека. Историк Гизебрехт кончает свой рассказ о великом франкском императоре прекрасными словами, которыми закончим и мы наш рассказ о нем.