Небольшой рассказ о повседневной жизни ярослава мудрого

В тяжелых условиях киевское боярство стремилось укрепить великокняжескую власть, предотвратить новые усобицы и устранить опасность небывалого половецкого натиска, угрожавшего всем слоям и классам Руси, от бедного смерда до князя. Вотчины многих киевских бояр были расположены в черноземной лесостепной полосе, которая стала ареной хищнических наездов половцев, и это делало "смысленных" особенно воинственными. Их патриотизм не был бескорыстным, но объективно позиция боярства в тех конкретных условиях наиболее отвечала общенародным интересам, так как половецкий грабеж, сопровождавшийся сожжением сел, убийством и угоном в рабство, был, разумеется, страшнее конфликтов смерда или закупа с господином. А князья "Гориславичи" между тем продолжали сводить свои династические и личные счеты, не считаясь с интересами родной земли и своего народа. В 1095 году великий князь Святополк, заигрывая с могущественным половецким ханом Тугорканом, выдал за него свою дочь, но это не Клев от половцев. Олег Святославич, оттесненный при Всеволоде в далекую Тмутаракань, теперь решил использовать тяжелый для Руси момент. Снова, как и 16 лет назад, он шел на Русь во главе половецких полчищ. Осадив Мономаха в Чернигове, он сжег все предместья и монастыри, взял город, а половцев распустил воевать всю Черниговскую землю. Это было своеобразной платой им за военную Современники возмущались корыстными действиями Олега: "Вот уже в третий раз натравливает он этих язычников-половцев на Русскую землю...  Князья, глядя на Русь как бы с птичьего полета, делили ее на куски, сообразуясь со случайными границами владений сыновей Ярослава. Княжеские съезды не были средством выхода из кризиса. Благородные принципы, провозглашенные в живописном днепровском городке, не имели гарантий и оказались нарушенными через несколько дней после торжественного целования креста в деревянной церкви любечского замка. Мы во всех подробностях знаем события, развернувшиеся в 1097--1098 годах после Любечского съезда, так как Мономах, враждуя со Святополком, озаботился составлением почти протокольных описаний заговоров, тайных союзов, кровавых расправ своего соперника. Князь-пират Давыд Игоревич убедил великого князя в том, что будто бы князь Басилько Ростиславич Теребовльский вошел в заговор с Мономахом против него. Люди Святополка схватили Василька и выкололи ему глаза. Началась длительная, полная драматических эпизодов усобица. Мономах, примирившись с Олегом, выступил против Святополка. В усобицу были втянуты и Польша, и Венгрия, и Половецкая земля, и десятки русских князей и городов. Завершилась она в 1100 году княжеским съездом в Уветичах (Витечеве), где судили князя Давыда, "ввергшего нож" в среду князей; обвинителем, во всеоружии летописных записей, выступал Владимир Мономах. Князь Олег "Гориславич" к этому времени поутих. Он был уже отцом взрослых сыновей, Ольговичей, которые в XII веке снискали себе плохую славу таких же авантюристов, как и отец. Его старший сын Всеволод, пьяница и распутник, прославился в молодости разбойничьими набегами на мирное население и даже попал в былины как отрицательный герой (Чурила). Младший сын Святослав, женатый на половчанке, продолжал, как и отец, приводить на Русь половецкие отряды своих степных родичей. А средний сын Игорь, любитель книг и церковного пения, неудачный продолжатель той же отцовской политики, был в конце концов убит разъяренным киевским народом как олицетворение той печальной поры, когда "в княжьих крамолах веци человеком сократишася".     

Влияние мусульманской культуры и образа жизни на народы Пиренейского полуострова было огромным, учитывая период зависимости.

Это произошло в 711 году, когда мусульмане, представленные арабами и берберами, вступили на юг Пиренейского полуострова. Они боролись с германцами-вестготами, разбили их и захватили не только территорию, но и умы людей.

Как феодалы, так и крестьяне лишившиеся привилегий и лелеющие надежду о свободе пошли за мусульманами, кто-то принял ислам, а кто-то стал частью военной элиты мусульман.

Больше всего досталось Испании, которая попала в зависимость от Омейядского халифата, а именно Омейяду Абдаррахману Первому, который провозгласил себя эмиром Севильи.

Многослойное общество, состоящее из мусульман, христиан и новообращенных создает новую уникальную культуру. Отсюда на юге Европы появляется национальное самосознание, довольно крепкое. Вместе с тем, юг Европы (я имею ввиду Пиренейский полуостров) становится многозначительным центром Европы, имеющим как большое политическое, так и культурное значение.

Разные халифы приглашают сюда восточных ученых, писателей и юристов. Культура Пиренейского полуострова приобретает черты роскоши и вычурности восточной культуры. А наука, литература, язык и законы наполняются восточной мудростью, перенимаются арабские слова, полезные идеи.

Время испанского средневековья было жестокой эпохой почти непрерывных войн реконкисты, кровавых междоусобиц, крестьянских восстаний. Начатое еще в VIII веке вестготско-романским населением Испании обратное отвоевание захваченных мусульманами земель получило название «реконкиста». Почти восьмисотлетняя борьба с маврами была не только цепью военных походов, но и широким колонизационным движением, связанным с закреплением и экономическим освоением отвоеванных территорий. Этот сложный, противоречивый, еще не в полной мере всесторонне изученный процесс определил особенности развития феодализма на Пиренейском полуострове, оказал влияние на уклад жизни народа, содействовал росту национального самосознания. Жестокие сражения, атмосфера военной напряженности, в которой развивалось испанское общество, не препятствовали интенсивному общению с завоевателями в области экономики и культуры.

Возникли особые группы населения: мосарабы (от искаженного арабского мустариб — арабизировавшийся), то есть христиане, жившие на территории, занятой маврами и сохранившие свою религию, законы и обычаи; с другой стороны, мудехары (от искаженного арабского мудаджжан — получившие разрешение остаться), то есть мусульмане, покорившиеся христианам, но также следовавшие своей религии и обычаям. Значительную группу населения в христианских и мусульманских городах составляли евреи. Народности Пиренейского полуострова оказались вовлеченными в орбиту высокой арабской культуры, многие особенности которой были затем восприняты испанским обществом. Это воздействие оказывалось непосредственнее в областях, не связанных в открытой форме с религиозными воззрениями: в архитектуре, музыке, танцах, орнаменте, костюмах, в некоторых бытовых навыках, в технике, медицине, астрономии