Внутренняя и внешняя политика, культура, 1991-1996 года. . надо

Политический, идеологический и межнациональный кризис, охвативший Советский Союз к концу 1980-х годов, привёл к распаду государства. Распад СССР в декабре 1991 года (и предшествовавший ему распад социалистической системы) принято считать окончанием холодной войны и началом новых отношений между Востоком и Западом. После распада СССР Россия была признана международным сообществом государством-продолжателем Советского Союза, благодаря чему, в частности, унаследовала постоянное место в Совете Безопасности ООН.

Как пишет в своей статье «Три поколения внешнеполитических доктрин России» (2007) Алексей Богатуров, перед российской дипломатией начала 1990-х годов была поставлена сложнейшая задача — встроить новую Россию в резко изменившуюся международную среду, стараясь сводить к минимуму неизбежные потери. При этом, если Советский Союз выступал в мире в уникальном качестве основной силы, противостоящей «мировому капитализму», то новой России предстояло освоить рядовую роль одной из демократических стран[2]. К основным концептуальным построениям российской внешнеполитической деятельности этого периода автор относит тезис о том, что внешняя политика призвана обеспечить благоприятные международные условия для строительства демократии в России, и представление о существовании некой «демократической солидарности» — то есть предположение, что все демократические страны (вместе с Россией) будут вести себя солидарно, считаясь друг с другом и исходя из общечеловеческого стремления к «демократизации мира»[2].

Внешняя политика российского государства в первые годы его существования фактически стала продолжением внешней политики своего предшественника — Советского Союза периода перестройки. Декларируя приверженность демократическим идеалам, российское руководство отказывалось от приоритета национальных интересов, рассчитывая войти в сообщество западных демократий. Фундаментальным принципом внешнеполитической программы, сформулированной в начале 1990-х годов президентом Борисом Ельциным и министром иностранных дел Андреем Козыревым, было заявлено стратегическое партнёрство между Россией и США, воспринимавшимися как естественного союзника новой России[3]

Объяснение:

Триумф (лат. triumphus) в Риме — торжественное вступление в столицу победоносного полководца и его войска. Триумфвыработался постепенно из простого вступления в город возвращавшихся по окончании войны солдат и из обычая военачальников приносить благодарение богам, даровавшим победу. С течением временитриумф стал допускаться лишь при наличии целого ряда условий.Император — титул монарха, главы государства (империи) . Со времени римскогоимператора Августа и его преемников титул императораприобрёл монархический характер.Впереди триумфатора обычно везли наиболее ценную добычу, награбленную на войне, и вели знатных пленников в цепях. Среди пленников были женщины и дети. За колесницей в город под общее ликование входили легионы победоносной армии.Моральные принципы того времени позволяли римлянам испытывать восторг от такого зрелища. Однако лично мне очень неприятно видеть пленных женщин и детей, пусть даже и являющихся законной добычей в условиях военного времени.самое ужасное , которое только может быть . Это же просто ужас какойто.

какие племена служили в войске вещего олега вещий олег был новгородским, а затем и киевским князем, жил на рубеже ix–x веков и прославился военными на хазар и на византию. согласно летописям, он был братом ефанды – любимой жены князя рюрика - и сыном некоего «урманского» князя. одни считают
олега и ефанду норманнами (в пользу этой гипотезы говорит скандинавское имя олега, которое произошло от мужского имени хельга), другие же указывают в сторону тмутараканского княжества, напоминая, что урманом в те давние времена называли густые заросли лесов, а топоним урман до сих встречается на
побережье черного моря