балов Между какими державами был подписан Версальський мир?

Он был подписан между проигравшей Германией с одной стороны и главными странами победительницами- Великобританией, Францией, США, Италией и Японией с другой.

Військові ніколи не хотіли розповідати, як їм погано та який жах вони бачать кожен день, тому, хоч и лист написаний під час жорстокої війни, там мають бути нотки хвилювання за родину, нотки любові та бажання, щоб все було гаразд, навіть якщо це не так :

Люба, пишу тобі цей лист, щоб дізнатися, як ти та як наші дітки.. Я завжди вас згадую та бажаю вам міцного здоров'я, знайти, що поїсти та бути в теплі. Ви - мене мотивуєте робити цей світ кращим.
Я вас люблю.
Щиро ваш батько та коханий

Дружини ж теж не хотіли засмучувати близьких, які на війні. Та завжди чекають від них звістки.

Любий, в нас все гаразд. Є що їсти, є що пити і зараз тепло, особливо на душі.
Я та діти за тобою сумуємо та сподіваємося, що в тебе теж все добре. Та ми тобі дуже вдячні, що ти в нас є.
Твоя дружина та дітки.
Ми тебе любимо

Раз крестьянин значит пашет на земле,урожай,охота,рыбалка.Жена крестьянка дети крестьянские...Постоянно надо платить оброк а жрать нечего...и так далее))  

Деревья окаймляют деревенскую дорогу; собираясь в купы перед некоторыми из хижин, они скрывают их нищету от постороннего глаза; стеснившись в большую живописную толпу вокруг расположенной в полуверсте приходской церкви, они почти совсем закрыли ее: своей тенью они осенили то место, где ...праотцы села, в гробах уединенных Навеки затворясь, сном непробудным спят.  

Его окружает ограда из неотесанных, наваленных друг на друга камней.  

И на припеке солнышка, и в прохладной тени резвятся беспечные ребята. Их веселый смех, щебетанье вечно беззаботных птиц, кудахтанье кур, протяжное пение изредка перекликающихся петухов — вот и все, что нарушает утреннюю тишину деревни. Там внизу, за цветущим косогором, бежит быстрая, шумливая речка, но ее непрерывающийся говор не долетает сюда. Заметно пахнет дымом, который поднимается над многими кровлями, а кое-где выходит и прямо из низкой, почерневшей от него двери.  

Если мы проникнем в одно из жилищ, прежде всего нам бросится в глаза высокий камин. На его полу стоит железный треножник, на котором пылает огонь, а над огнем висит котел на железной цепи, прикрепленной к большому железному же крюку. Дым уносится в отверстие, находящееся наверху, но немалая доля его попадает в саму горницу. Тут же рядом — хлебная печь, около которой возится пожилая хозяйка. Стол, скамьи, лары с сосудами для приготовления сыра, большая постель, на которой спят не только хозяева с детьми, но и случайный Богом посланный гость, забредший под кров крестьянской хижины, — вот все убранство, вся обстановка жилья. Кроме того, у стен стоят корзины, кувшины, корыто; тут прислонилась к стене лестница; там висят рыболовные сети, большие ножницы, такой лее ноле, как будто отдыхая от своей работы; у двери приютилась метла с буравами. В болыпинстве случаев пол земляной, выложенный камнем, только кое-где уже деревянный.  

Хлебная печь, которую мы только что упомянули, — предмет, достойный особенного внимания, не по внешнему виду, конечно, потому что в этом отношении ничего особенного не представляет, но по тому большому и притом исключительному значению, которое она имела в жизни средневекового крестьянина. Дело в том, что крестьянин не всегда мог иметь ее в своем жилище. В числе различных прав землевладельца (banalites) бывало и такое, в силу которого он запрещал крестьянину печь хлеб у себя дома, а требовал, чтобы хозяйки пекли хлеб в его пекарне  

(four banal), с уплатой за это особой пошлины; эти пошлины достигали подчас больших размеров. Точно так же существовало помещичье право, заставлявшее крестьянина молоть свой хлеб на мельнице своего господина (moulin banal). Оба упомянутые права имели во Франции самое широкое распространение. В пору полного развития феодального гнета крестьяне во многих местах обязаны были подковывать своих лошадей на кузнице своего господина, приобретать солод из его складов, не продавать своего вина в течение известного срока, когда продавалось исключительно вино их господина