Определите последствия джунгарского вторжения на территорию Казахстана. 1. Казахское ханство укрепилось2. Создана бое наемная армия3. Торговля приходит в упадок4. Торговля активно развивается5. Наблюдается массовая миграция6. Было создано ополчение по принципу принадлежности к жузам7. Джунгары массово пригнали скот на территорию Казахстана8. Казахи потеряли контроль над восточными, и южными пределами Казахского ханства9. Казахи нашли союзника и дали отпор джунгарам10. Большая часть населения Казахстана погибла11. Джунгары и казахи совместно определили маршруты кочевий для своего скота12. В результате вторжения джунгар продолжается формирование казахского этноса

1;2;4;5;7;8 п

это правильно

блиитн

Объяснение:

1 2 4 5 7 8 вот ответ

Наверное, исторический портрет Кирилла Разумовского должен строиться от того кем он был.  

Вообще, с 1744 года он был графом, но шире известен как последний гетман войска Запорожского, кем он был с 1750 по 1764 годы. Далее он становится генералом-фельдмаршалом, президентом Российской академии наук до 1798 года (более 50 лет). И, конечно, он основал род Разумовских.

О нем говорили как о добром, щедром человеке, который был прям в общении и любил роскошную жизнь, хотя и хранил традиции (хранил костюм, в котором был пастухом). Разумовский был любимчиком двора и даже Екатерина 2 находила его очень привлекательным мужчиной.

И наверное из-за его привлекательности еще Елизавета воссоздала гетманство, которое уже было упразднено. И поставила Разумовского управлять этим.  

По началу его правление вызывало у многих негодование и Елизавета часто получала жалобы. Из-за этого некоторое время ему пришлось быть при дворе, и потом он вернулся к казакам и стал уже довольно зрелым государственным деятелем, который, действительно, хлопатал за казаков.  

Кроме Академии наук он проживал 2 года за границей, а потом начал строить поместья (Поливаново, например) под влиянием своей племянницы Софьи, и владел дворцом в Петербурге.

Впервые в своей истории капитализм достиг своих физических пределов, охватив все населенные регионы планеты. В отличие от веков далее расширяться ему некуда. И только одно это предопределяет конец данной социально-экономической формации. Капитализм не может без расширения своих пределов, причем в силу нескольких своих особенностей. Еще в поза веке экономисты установили: работники и капиталисты в совокупности производят товаров и услуг больше, чем могут потребить сами. Им нужны все новые и новые рынки сбыта. Это диктуется и стремлением капитализма к прибыли в как можно более сжатые сроки, так и кредитным характером производства. Сама система ссудного процента (ростовщичество) требует экспансии. В 1990-е годы чисто географические пределы были достигнуты: капитализм рапространился.Затем были выбраны временные пределы: надуты кредитные пузыри – домохозяйства и государства выбрали спрос на годы и десятилетия вперед. Точно так же до предела довели недолговечность товаров. Попытки придумать искусственные потребности, создав столь же придуманный спрос, мало к чему привели. Теперь капитализм задыхается и пожирает сам себя. Ибо смена экономической парадигмы означает смену социально-экономического строя. Капитализм не может жить при замкнутом рынке. Да и технологии новой волны (Шестого и Седьмого техноукладов), будучи сверхэффективными (заменяя собою десяток нынешних работников на одного-двух или вовсе на безлюдные производства) и ресурсосберегающими, разрушают целые цепочки прежнего бизнеса и закрывают целые отрасли привычной индустрии. Новая парадигма потребует совершенно иного стиля жизни, отказа от глупого потребительства, совершенно новой философии. Ибо не секрет, что нынешний капитализм эксплуатирует семь смертных грехов человечества. А новый строй – это угроза потери власти и привилегий прежней капиталистической элитой, высший эшелон коей – финансовая «аристократия». Достижение географических и временных пределов, произошедшее впервые в истории, делает системный кризис капитализма неотвратимым. Все нынешние нарушения капиталистических законов (усиленная эмиссия денег, раздувание государственных долгов, перекладывание убытков корпораций на плечи государств, национализация банков и прямая бюджетная властей терпящим бедствие компаниям) – только оттяжка финала. Долгие годы современный капитализм мог сокращать издержки производства и уменьшать налоговые выплаты, перемещая реальный сектор с Запада (с его высокими налогами и дорогой рабочей силой) в страны Востока – где и налоги минимальны, и рабочая сила дешева. Дешева за счет низких социальных гарантий и возможности черпать рабочие руки из огромной восточной Деревни, казавшейся неисчерпаемой. Теперь процесс «перелива» тоже приходит к концу. Двадцать лет форсированной индустриализации Востока привели к «дерурализации» (раздеревниванию) в теплых дешевых странах. Правительства стран Востока, сталкиваясь с экологическими бедствиями и социальными издержками (эксплуатация рабочей силы дошла до предела, грозя революциями), отныне взяли курс на повышение налогов и реальных зарплат работников. Это, с одной стороны, развивает внутренний рынок самого Востока, с другой – делает его страны менее зависимыми от экспорта в страны ядра капиталистической системы (на Запад). Да и на самом Западе дальнейшая деиндустриализация грозит взрывами в среде рядового электората, остающегося без рабочих мест и вынужденного конкурировать с дешевыми китайскими рабочими. Запад вплотную подошел к возрождению коммунистического, фашистского и национал-социалистического движений. И в этом смысле предел современного капитализма близок.