Где умер александр македонский?

Он умер 10 июня (11 июня) 323г до н. э. это произошло во дворце навуходоносора 2 в вавилоне

смутные события последнего десятилетия наводят на мысль, что их причиной явились специфические психические расстройства. если вы спросите психиатра, что он думает по этому поводу, то вполне можете надеяться на получение разъяснения с этой позиции. но даже в этом случае психиатр, как ученый, не претендует на всеобъемлющий ответ, поскольку рассматривает свою точку зрения не более, чем ограниченный вклад в решение колоссальной по сложности .

когда кто-то выступает с позиции психопатологии, совсем нелегко обращаться к аудитории, в которую могут входить люди, не имеющие представления об этой весьма специальной и сложной области. но существует одна весьма простая вещь, о которой всегда следует помнить: истоком психопатологии масс является психопатология индивида. психический феномен этой категории можно изучать на индивидуальном примере. только если удастся установить, что определенные феномены или симптомы являются характерными для некоторого числа различных индивидов, можно начинать исследовать его как массовое явление.

как вам уже, вероятно, известно, я одновременно рассматриваю психологию как сознания, так и бессознательного, что включает в себя и анализ сновидений. сновидения являются естественным продуктом бессознательной психической активности. нам давно известно, что существует биологическая связь между бессознательными процессами и активностью сознательной мысли. эти взаимоотношения можно лучше всего представить как компенсацию, которая означает, что всякий недостаток сознания — такой, как преувеличение, односторонность или потеря функциональности — сопровождается соответствующим бессознательным процессом.

до сих пор мы ставили перед собой две главные : проследить, каким образом в латинских хрониках и других сочинениях современников по крестовых походов сказались основные черты их взглядов, и установить, как именно, в какой мере идейно-политические позиции хронистов и мемуаристов отразились на их понимании крестоносных войн и на самом подходе к изображению последних. изучение материала позволило вскрыть объективно присущие хроникам: внутренние сложность, непоследовательность, противоречивость. формально декларируемые (часто под влиянием античных традиций) цели написания крестовых походов хронистами и цели, которые они фактически ставили перед собой, руководствуясь подчас принципами греко-римского прагматизма, переработанными в соответствии с установками христианской и приспособленными к идейно-политическим потребностям своей эпохи, не друг с другом. налицо значительное расхождение между проводимой хронистами апологетической концепцией и собранными в их сочинениях фактами, которые существенно подрывают ее.

причины такого рода «несогласованности», что отмечалось выше, коренились в специфичности мировоззрения и своеобразии самого мышления хронистов. как все средневековые , они перерабатывали известный им фактический материал сообразно требованиям методологии своего времени, сочетавшей самые разнообразные принципы. она вобрала в себя традиции античного , трансформировав их на основе теоретических канонов феодально-католической : являлось выяснение истины и вместе с тем обнаружение действия божественного промысла в ; душеспасительная назидательность соединялась с прагматизмом, определявшимся политико-пропагандистскими устремлениями автора, и т. д. методология занимающих нас характеризовалась также «двуплоскостным» [268] подходом к реальной действительности, при котором хронистам было свойственно стремление к символически-обобщенному, провиденциалистски-осмысленному освещению фактов (, в том числе крестовых походов, — воплощение божественного плана) и — одновременно — их крайне натуралистическое видение.

возникает вопрос: какова же степень объективности, с которой хронисты и xi—xiii вв. раскрывали свою тему? что хронисты не были беспристрастными свидетелями событий, о которых повествовали, — это явствует из всего предшествующего разбора их произведений, проникнутых, как мы видели, большей или меньшей идеализацией священных войн католиков на востоке, стремлением к их прославлению как религиозно-героической эпопеи. но являлись ли хронисты по крайней мере добросовестными рассказчиками и в какой мере их повествования служат достоверным отображением крестовых походов? как далеко простиралась их объективность? чем, в частности, определялись абсолютно или относительно правильное видение хронистами тех или других сторон происходившего, а подчас и критическая оценка отдельных событий? иными словами, что конкретно заставляло латинских включать в свои сочинения факты, шедшие, казалось бы, вразрез с их же собственной принципиальной схемой крестоносного движения, и высказывать суждения, противоречившие коренным, основополагающим установкам, которые вытекали из этой схемы?

вместе с тем приходится поставить и другие вопросы: в какой мере и каким образом хронисты искажали подлинное положение вещей? какие факторы обусловливали их «отступление от истины»? можно ли считать хронистов крестовых походов прямыми фальсификаторами ?

анализ этих вопросов — наряду с решением поставленных ранее — позволит вынести общий приговор латинской хронографии крестовых походов, определить ее значение в качестве начального этапа интересующей нас темы. итак, попробуем разобраться в методах отбора и преподнесения материала хронистами, в степени их объективности.