Какие изобразительно-выразительные средства встречаются в данном отрывке из "медного всадника" (с примерами) прошло сто лет, и юный град, полнощных стран краса и диво, из тьмы лесов, из топи блат вознесся пышно, горделиво; где прежде финский рыболов, печальный пасынок природы, один у низких берегов бросал в неведомые воды свой ветхой невод, ныне там по оживленным берегам громады стройные теснятся дворцов и башен; корабли толпой со всех концов земли к богатым пристаням стремятся; в гранит оделася нева; мосты повисли над ; темно-зелеными ее покрылись острова, и перед младшею столицей померкла старая москва, как перед новою царицей порфироносная вдова. люблю тебя, петра творенье, люблю твой строгий, стройный вид, невы державное теченье, береговой ее гранит, твоих оград узор чугунный, твоих задумчивых ночей прозрачный сумрак, блеск безлунный, когда я в комнате моей пишу, читаю без лампады, и ясны спящие громады пустынных улиц, и светла адмиралтейская игла,

Град вознесся, громады теснятся, корабли стремятся-олицетворение, финский рыболов, померкла старая москва, как перед новою царицей-сравнение

Таинственный остров рассказывает людей (кажется пяти человек), участников гражданской войны в америке, которые бежали из плена на воздушном шаре и попали в заброшенный остров в тихом океане.  там они жили некоторое время (несколько лет), там они столкнулись с пиратами и дали им отпор. в конце книги они знакомятся с капитаном немо (книга таинственный остров - часть тригологии жюля верна про капитана немо и капитана гранта), который умирает. учит книга следующим вещам: 1. смекалке. главные герои попали на остром не имея при себе практических никаких средств, инструментов, которые могли бы им выжить на острое. одна среди них был инженер, которые подсказал им как из подручных средств и материалов создать все необходимо для выживания. они научились добывать полезные ископаемые, добывать огонь, производить орудия труда, шить себе одежду, они разводили скот и т.п. в этой части книга напоминает робинзона крузо, которому смекалка также выжить на необитаемом острове. 2. не сдаваться, не отчаиваться. главные герои никогда не унывали не смотря на свое безвыходное положение, они боролись за жизнь до конца и они победили в том числе и пиратов.  3. взаимовыручке. главные герои друг другу. они понимали, что только вместе смогу выжить на этом острове, только сообща они могу построить мост, обустроить жилище, с хозяйства, защищаться от пиратов. 

Да. лучше поклоняться данности с убогими её мерилами, которые потом, до крайности, послужат для тебя перилами (хотя и не особо чистыми), удерживающими в равновесии твои хромающие истины на этой выщербленной лестнице.                                                               «одиночество», 1959 ученик.  уже ранние стихи (1959–1962) бродского поражают напряженностью и напором. первый признак поэтической энергии – желание читателя произносить стихи вслух. тогда же бродский осваивает ещё один любимый свой прием – повтор. повтор у него представлен самыми разными вариантами – рефрены, анафоры (повторение одинаковых или похожих звуков, слов, групп слов или ритмических построений в начале рядом стоящих строчек или строф), нанизывание одинаковых синтаксических конструкций. повсюду ночь: в углах, в глазах, в белье, среди бумаг, в столе, в готовой речи, в её словах, в дровах, в щипцах, в угле остывшего камина, в каждой вещи. в камзоле, в башмаках, в чулках, в тенях за зеркалом, в кровати, в спинке стула, опять в тазу, в распятьи, в простынях, в метле у входа, в туфлях. все уснуло. перечисление как одна из форм организации стихотворения будет встречаться и в более поздних произведениях. учитель.  в 60-е годы, когда страна переживает массовое увлечение поэзией, бродского не печатают. в его стихах нет и тени «оттепельного» энтузиазма, зато налицо стойкое отвращение к любым коллективам, сообществам и пафосу великих строек. на суде молодой поэт вел себя с исключительным достоинством и на вопрос: кто дал ему право называться поэтом, – ответил с исчерпывающей точностью: «я думаю, что это от бога… а кто причислил меня к роду человеческому? » стенограмма процесса, выполненная журналисткой и писательницей вигдоровой, широко ходила в «самиздате» и попала в зарубежную печать. так бродский получил международную известность, немало забавлявшую его самого. поэт отбывал ссылку в деревне норенской архангельской области – а в  америке  тем  временем  выходил  его  первый  сборник  «стихотворения и поэмы» (1965 составленный и переправленный за границу его друзьями. условия жизни бродского в ссылке оказались весьма тяжелыми, но, по свидетельствам друзей поэта, утешением ему служили слава опального поэта, растущее уважение к его таланту и дружелюбное отношение местных жителей. последнее обстоятельство вряд ли можно считать случайностью – бродский никогда не испытывал высокомерного презрения к тем, кто жил хуже и знал меньше, чем он. из ссылки поэт вернулся через полтора года, заступничеству а. ахматовой, к. чуковского и др. ученик.  бродский никогда не был политическим поэтом, стихотворные  агитки  заслуженно  презирал,  но  его  также  не  устраивала  поза небожителя, безразличного к современности. политические выкладки в стихотворении «речь о пролитом молоке» (1967) довольно поверхностны: «желтая» опасность, обреченность белой расы, мечты о «брачных узах» труда и капитала. однако заслуживает уважения сама энергия неравнодушия, с которой он призывает соотечественников проснуться от душевной спячки: я люблю родные поля, лощины, реки, озера, холмов морщины. все хорошо. но дерьмо мужчины: в теле, а духом слабы. это я верный закон накнокал. все утирается ясный сокол. господа, разбейте хоть пару стекол! как только терпят бабы? никогда не стремясь к ссоре с режимом и соответственно к славе опального поэта (до самого отъезда он не терял надежды напечататься в ), бродский тем не менее вынужден был – как честный очевидец – говорить о впадении родины в сон, безразличие: все вообще теперь идет со скрипом. империя похожа на трирему в канале, для триремы слишком узком. гребцы колотят веслами по суше, и камни сильно обдирают борт. нет, не сказать, чтоб мы                                                                       совсем застряли! движенье есть, движенье происходит. мы все-таки плывем. и нас никто не обгоняет. но, увы, как мало похоже это на былую скорость!                                                                                             в жертву?                           «осенний крик ястреба», 1975 низвергающаяся, «скованная морозом» птица – символ гибели поэта. а эта гибель, в свою очередь, лишь начало великого оледенения, к которому все отчетливей стремится мир. наиболее отчетливо это состояние одиночества и крайней усталости выразилось в «части речи» (1975–1976) – цикле стихотворений, состоящих из трех строф и как бы пересматривающих всю предыдущую поэзию бродского. темы любви, смерти, изгнания, всеобщей бессмыслицы звучат здесь с небывалой силой.