Внешний вид данилушки из сказа "каменный цветок"​

когда казацкие полки не смогли взять город дубно, они решили взять его в осаду. там андрий встретил служанку своей возлюбленной девушки-полячки. узнав, что та в беде и переносит тяжелый голод, он тут же решил ей . в результате, ради своей любви он отказался от родных, от товарищей и, наконец, от родной земли. это предательство его к бою с родным отцом и сыном. тарас бульба не смог смириться с тем, что его младший сын предатель и собственноручно его убил. и произнес такие слова «я тебя породил, я тебя и убью! » так, трагически закончилась жизнь андрия.

Мальчик у христа на ёлке    но я романист, и, кажется, одну "" сам сочинил. почему я пишу: "кажется", ведь я сам знаю наверно, что сочинил, но мне все мерещится, что это где-то и когда-то случилось, именно это случилось как раз накануне рождества, в  каком-то  огромном городе и в ужасный мороз.    мерещится мне, был в подвале мальчик, но еще маленький, лет шести или даже менее. этот мальчик проснулся утром в сыром и холодном подвале. одет он был в какой-то халатик и дрожал. дыхание его вылетало белым паром, и он, сидя в углу на сундуке, от скуки нарочно пускал этот пар изо рта и забавлялся, смотря, как он вылетает. но ему хотелось кушать. он несколько раз с утра подходил к нарам, где на тонкой, как блин, подстилке и на каком-то узле под головой вместо подушки лежала больная мать его. как она здесь очутилась? должно быть, приехала с своим мальчиком из чужого города и вдруг захворала. хозяйку углов захватили еще два дня тому в полицию; жильцы разбрелись, дело праздничное, а оставшийся один халатник уже целые сутки лежал мертво пьяный, не дождавшись и праздника. в другом углу комнаты стонала от ревматизма какая-то восьмидесятилетняя старушонка, жившая когда-то и где-то в няньках, а теперь помиравшая одиноко, охая, брюзжа и ворча на мальчика, так что он уже стал бояться подходить к ее углу близко. напиться-то он где-то достал в сенях, но корочки нигде не нашел и раз в десятый уже подходил разбудить свою маму. жутко стало ему, наконец, в темноте: давно уже начался вечер, а огня не зажигали.