Найти метафоры в этом тексте в каждой душе слово живет, горит, светится, как звезда на небе, и как звезда погасает, когда оно, закончив свой жизненный путь, слетит с наших губ.тогда сила этого слова, как свет погасшей звезды, летит к человеку на его путях в пространстве и времени.бывает, погасшая для себя звезда, для нас, людей, на земле горит еще тысячи лет.человека того нет, а слово остается и летит из поколения в поколение, как свет угасшей звезды во вселенной.

1)слово живет,горит,   светится, как звезда на небе, и как звезда погасает2) слово остается и летит из поколения в поколение, как свет угасшей звезды во вселенной. 

Начало повествования : «денно н нощно урчат, булькают и всхлипывают воронки…» , «ночью у омута и вовсе не по себе, когда вдруг гулко, тяжко обрушится подмытый берег и полоснет по всей воде плоским хвостом, будто доской, поднявшийся из ямы матерый хозяин-сом… » и вот снова через некоторый промежуток времени рассказчик оказывается в тех же местах. что сейчас увидел он? «русло сузилось, затравенело, чистые пески на излучинах затянуло дурнишником и жестким белокопытником, объявилось много незнакомых мелей и кос… »

Когда пройдешь путем колонн в жару, и в дождь, и в снег, тогда поймешь, как сладок сон, как радостен ночлег. когда путем войны пройдешь, еще поймешь порой, как хлеб хорош и как хорош глоток воды сырой. когда пройдешь таким путем не день, не два, солдат, еще поймешь, как дорог дом, как отчий угол свят. когда - науку всех наук - в бою постигнешь бой,- еще поймешь, как дорог друг, как дорог каждый свой - и про отвагу, долг и честь не будешь зря твердить. они в тебе, какой ты есть, каким лишь можешь быть. таким, с которым, коль дружить и дружбы не терять, как говорится, можно жить и можно умирать. 1943 константин симонов * * * а. суркову ты помнишь, алеша, дороги смоленщины, как шли бесконечные, злые дожди, как кринки несли нам усталые женщины, прижав, как детей, от дождя их к груди, как слезы они вытирали украдкою, как вслед нам шептали: - господь вас спаси! - и снова себя называли солдатками, как встарь повелось на великой руси. слезами измеренный чаще, чем верстами, шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз: деревни, деревни, деревни с погостами, как будто на них вся россия сошлась, как будто за каждою околицей, крестом своих рук ограждая живых, всем миром сойдясь, наши прадеды молятся за в бога не верящих внуков своих. ты знаешь, наверное, все-таки родина - не дом городской, где я празднично жил, а эти проселки, что пройдены, с простыми крестами их могил. не знаю, как ты, а меня с деревенскою дорожной тоской от села до села, со вдовьей слезою и с песнею женскою впервые война на проселках свела. ты помнишь, алеша: изба под борисовом, по мертвому плачущий девичий крик, седая старуха в салопчике плисовом, весь в белом, как на смерть одетый, старик. ну что им сказать, чем утешить могли мы их? но, горе поняв своим бабьим чутьем, ты помнишь, старуха сказала: -   родимые, покуда идите, мы вас подождем. "мы вас подождем! "- говорили нам пажити. "мы вас подождем! "- говорили леса. ты знаешь, алеша, ночами мне кажется, что следом за мной их идут голоса. по обычаям, только на земле раскидав позади, на наших глазах умирали товарищи, по- рубаху рванув на груди. нас пули с тобою пока еще милуют. но, трижды поверив, что жизнь уже вся, я все-таки горд был за самую милую, за горькую землю, где я родился, за то, что на ней умереть мне завещано, что мать нас на свет родила, что, в бой провожая нас, женщина по- три раза меня обняла.