Определите название приема, характерного для басни: 1) заклинание 2) иносказание 3) описание 4) повторение

2)иносказание

Настроение  стихотворения "пороша" задается автором еще с самого начала простым словом "тихо". сразу возникает ощущение тишины, спокойствия, не торопливости и возможно легкого ожидания. нет ни веселья,ни грусти, просто красиво и мы наслаждаемся этой красотой. в этом стихотворении есенин дает ясное осознание выразительности, создавая череду проникновенных образов. это олицетворение предмета сравниваемого с живым существом : лес дремлет сосна пригнулась это метафора, когда что-то сравнивается с другим : сосна-старушка автор использует  бесконечные эпитеты : бесконечные(ная), серые. при этом в стихотворении не мало просторечий , что вообще характерно для лирики есенина : принагнулась, оперлася. надеюсь

Оноре де (1799-1850) - французский писатель   престарелая вдова воке, в девицах де конфлан, уже лет сорок держит семейный пансион в париже на улице нев-сент-женевьев, что между латинским кварталом[5] и предместьем сен-марсо. пансион, под названием "дом воке", открыт для всех - для юношей и стариков, для женщин и мужчин, и все же нравы в этом почтенном заведении никогда не вызывали нареканий. но, правду говоря, там за последние лет тридцать и не бывало молодых женщин, а если поселялся юноша, то это значило, что от своих родных он получал на жизнь мало. однако в 1819 году, ко времени начала этой драмы, здесь оказалась бедная молоденькая девушка. как ни подорвано доверие к слову "драма" превратным, неуместным и расточительным его употреблением в скорбной наших дней, здесь это слово неизбежно: пусть наша повесть и не драматична в настоящем смысле слова, но, может быть, кое-кто из читателей, закончив чтение, прольет над ней слезу intra и extra muros. а будет ли она понятна и за пределами парижа? в этом можно усомниться. подробности всех этих сцен, где столько разных наблюдений и местного колорита, найдут себе достойную оценку только между холмами монмартра и пригорками монружа[6], только в знаменитой долине с дрянными постройками, которые того и гляди что рухнут, и водосточными канавами, черными от грязи; в долине, где истинны одни страданья, а радости нередко ложны, где жизнь бурлит так ужасно, что лишь необычайное событие может здесь оставить по себе хоть сколько-нибудь длительное впечатление. а все-таки порой и здесь встретишь горе, которому сплетение пороков и добродетелей придает величие и торжественность: перед его лицом корысть и себялюбие отступают, давая место жалости; но это чувство проходит так же быстро, как ощущение от сочного плода, наспех. колесница цивилизации в своем движении подобна колеснице с идолом джагернаутом[6]: наехав на человеческое сердце, не столь податливое, как у других людей, она слегка запнется, но в тот же миг уже крушит его и гордо продолжает путь. вроде этого поступите и вы: взяв эту книгу холеной рукой, усядетесь поглубже в мягком кресле и скажете: "быть может, это развлечет меня? ", а после, прочтя про тайный отцовские невзгоды горио, покушаете с аппетитом, бесчувственность же свою отнесете за счет автора, его в преувеличении и осудив за поэтические вымыслы. так знайте же: эта драма не выдумка и не роман. all is true, - она до такой степени правдива, что всякий найдет ее зачатки в своей жизни, а возможно, и в своем сердце. *в стенах города и за его стенами (* все правда дом, занятый под семейный пансион, принадлежит г-же воке. стоит он в нижней части улицы нев-сент-женевьев, где местность, снижаясь к улице, образует такой крутой и неудобный спуск, что конные повозки тут проезжают редко. это обстоятельство способствует тишине на улицах, запрятанных в пространстве между валь-де-грас и пантеоном[6], где эти два величественных здания изменяют световые явления атмосферы, пронизывая ее желтыми тонами своих стен и все вокруг омрачая суровым колоритом огромных куполов. тут мостовые сухи, в канавах нет ни грязи, ни воды, вдоль стен растет трава; самый беспечный человек, попав сюда, становится печальным, как и все здешние прохожие; грохот тут целое событие, дома угрюмы, от глухих стен веет тюрьмой. случайно зашедший парижанин тут не увидит ничего, кроме семейных пансионов или учебных заведений, нищеты и скуки, умирающей старости и жизнерадостной, но вынужденной трудиться юности. в париже нет квартала более ужасного и, надобно заметить, менее известного. улица нев-сент-женевьев, - как бронзовая рама для картины, - достойна больше всех служить оправой для этого повествования, которое требует возможно больше темных красок и серьезных мыслей, чтобы читатель заранее проникся должным настроением, - подобно путешественнику при спуске в катакомбы, где с каждою ступенькой все больше меркнет дневной свет, все глуше раздается певучий голос провожатого. верное сравнение! кто решил, что более ужасно: взирать на черствые сердца или на пустые черепа? главным фасадом пансион выходит в садик, образуя прямой угол с улицей нев-сент-женевьев, откуда видно только боковую стену дома. между садиком и домом, перед его фасадом, идет выложенная щебнем неглубокая канава шириной в туаз[7], а вдоль нее - песчаная дорожка, окаймленная геранью, а также гранатами и олеандрами в больших вазах из белого с синим фаянса. на дорожку с улицы ведет калитка; над ней прибита вывеска, на которой значится: "дом воке", а ниже: семейный пансион для лиц обоего пола и прочая.