Монолог чацкого 'а судьи кто' рожден

Асудьи кто? - за древностию лет  к свободной жизни их вражда непримирима,  сужденья черпают из забытых газет  времен очаковских и покоренья крыма;   всегда готовые к журьбе,  поют все песнь одну и ту же,  не замечая об себе:   что старее, то хуже.  где, укажите нам, отечества отцы, *  которых мы должны принять за образцы?   не эти ли, грабительством богаты?   защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,  великолепные соорудя палаты,  где разливаются в пирах и мотовстве,  и где не воскресят клиенты-иностранцы *  прошедшего житья подлейшие черты.  да и кому в москве не зажимали рты  обеды, ужины и танцы?   не тот ли, вы к кому меня еще с пелен,  для замыслов каких-то непонятных,  дитей возили на поклон?   тот нестор * негодяев знатных,  толпою окруженный слуг;   усердствуя, они в часы вина и драки  и честь и жизнь его не раз спасали: вдруг  на них он выменил борзые три !   или вон тот еще, который для затей  на крепостной согнал на многих фурах  от матерей, отцов отторженных детей? !   сам погружен умом в зефирах и в амурах,  заставил всю москву дивиться их красе!   но должников * не согласил к отсрочке:   амуры и зефиры все  распроданы !   вот те, которые дожили до седин!   вот уважать кого должны мы на безлюдьи!   вот наши строгие ценители и судьи!   теперь пускай из нас один,  из молодых людей, найдется - враг исканий,  не требуя ни мест, ни повышенья в чин,  в науки он вперит ум, алчущий познаний;   или в душе его сам бог возбудит жар  к искусствам творческим, высоким и прекрасным, -  они тотчас: разбой! !   и прослывет у них мечтателем! - мундир! один мундир! он в прежнем их быту  когда-то укрывал, расшитый и красивый,  их слабодушие, рассудка нищету;   и нам за ними в путь счастливый!   и в женах, дочерях - к мундиру та же страсть!   я сам к нему давно ль от нежности отрекся? !   теперь уж в это мне не впасть;   но кто б тогда за всеми не повлекся?   когда из гвардии, иные от двора  сюда на время приезжали, -  кричали женщины: ура!   и в воздух чепчики бросали!

Люба — подружка михайлика, вона добра, щира, чуйна. ця дівчинка була самою добротою і щедрістю, вона мовби випромінювала сонце. люба була справжньою лісовою царівною, надзвичайно чуйною і спостережливою дівчиною, яка знала дуже багато таємниць природи. 

мати михайлика —  це образ духовно багатої, красивої, трудящої жінки-селянки.  мати михайлика ганна іванівна виступає у творі як найбільша захисниця краси. вона здається справжньою жінкою-берегинею, яка й навчила михайлика любити красу звичайного соняшника, ранкового туману, калини і вранішньої роси. ганна іванівна не вміла писати і читати, та книгами для неї були огород і сад, трави і квіти, хліб і поле. вона хоч і жила усе життя в нестатках, ніколи не дорікала на свою долю. вона дуже любила своє небагате господарство, свій садок, свій огород і своє село. невтомна трудівниця, вона й сина свого привчила до праці, навчила у праці знаходити найвищу радість.

Книги надо беречь, они нам много знаний. с книг мы окунаемся в другой мир — мир фантазий, интриг, знаний, смеха, добра или зла. порой книги открывают нам то, что мы не знаем, о чем даже не подозреваем: тайны океана или космоса, строение растений или мельчайшей клетки. книги развивают нашу речь. с их мы учимся читать и писать. все должны читать книги, чтобы больше знать, накапливать опыт, оттачивать мастерство в той или иной профессии. а чтобы передать это будущим поколениям, существуют умные, добрые хорошие книги.