Отношение герасима к барыне из рассказа муму

    вопрос: как относится герасим к барыне?     несомненно, герасим побаивается барыню, но о том, что он хорошо к ней относится, речи в тексте нет. мы можем встретить такое упоминание об отношении крестьянина к барыне: "герасим порядком ее побаивался, но все‑таки надеялся на ее милость". он знает, что она способна вершить судьбы, ведь она даже женит слуг по своему распоряжению. герасим не привык ей перечить, ведь он так воспитан. он знает, что за любую провинность перед барыней, последует неминуемое наказание. именно поэтому он повинуется ей. 

ответ:

. 1поява чорта. 2. оповідання про коваля вакули. 3. розмова гордовитої оксани й закоханого вакули. 4. чуб, батько оксани, іде в гості до солохи. 5. оксана обіцяє вакулі вийти за нього заміж, якщо він принесе їй черевички, які носить сама цариця. 6. солоха ховає невдачливих залицяльників (риса, голову, дяка, чуба) у мішки з-під вугілля. 7. вакула сідає на чорта й летить на ньому в петербург. 8. жителі села дові, хто сидів у мішках. 9. вакула, добравшись до столиці, іде до цариці на прийом разом із запорожцями й одержує черевички государині 10.оксана засмучується про відсутність вакули й почуває, що вона закохана. 11. вакула, вернувшись, сватає оксану

ответ: каждый человек воспринимает реальность по-своему. прежде всего, это зависит от того, какой психической конституцией (характером) он обладает. наиболее простой пример того, что мы имеем в виду: человеку с депрессивным характером мир будет видеться как непоправимо плохой, он будет смотреть на него через “серые очки”. и наоборот, человеку с приподнятым, характером мир будет казаться хорошим, праздничным, он будет смотреть на него через “розовые очки”.

однако характеров много, и каждый из них строит свою модель взаимоотношений с реальностью. но у каждой такой характерологической модели всегда есть два параметра: модальность и механизм защиты.

модальность — это тип отношения высказывания к реальности. например, в высказывании “курить запрещено! ” выражается модальность нормы, а в высказывании “жизнь прекрасна” — модальность ценности. есть характеры, которые предпочитают нормы, а есть те, для которых доминанту составляют ценности.

механизм защиты — это тип реагирования личности (наделенной определенным характером) на проблемную или травмирующую ситуацию с тем, чтобы избежать тревоги, сохранить собственное “я”. например, депрессивный человек будет все время считать себя во всем виноватым — это и будет его защитный механизм. он называется “интроекция” — рассмотрение чего-то внешнего как чего-то внутреннего. напротив, человек с подозрительным, агрессивным характером (эпилептоид или параноик) будет склонен в собственных грехах винить других, и, соответственно, здесь будет действовать противоположный механизм защиты — проекция (восприятие внутреннего так, как будто это внешнее).

сочетание определенных модальностей с определенными механизмами защиты в характере человека мы называем механизмами жизни. подробно система человеческих характеров в сочетании с модальностями и механизмами защиты анализируется в главе “модальности, характеры и механизмы жизни”.

при остром душевном расстройстве (психозе) сознание человека теряет характер как дифференцированный тип восприятия реальности, оно вообще покидает почву реальности и переходит в область бредово-галлюцинаторных фантазий. галлюцинации и бред — тоже механизмы жизни, поскольку, не будь их, душевнобольной человек мог бы совершенно разрушиться психически. об этом последние главы книги — “феноменология галлюцинаций” и “бред величия”.

однако многие талантливые и гениальные люди, скрытыми или явными душевными расстройствами, сублимировали (сублимация — тоже механизм защиты) свои невротические фантазии в произведениях искусства и даже науки и философии.

вообще художественный дискурс обладает такой особенностью, что черты психической конституции его автора запечатлеваются в нем особым образом, и это позволяет лучше изучить особенности механизмов жизни, связанных определенными конституциями. это тема центральных глав первой части книги — “поэтика навязчивости”, “апология истерии” и “эпилептоидный дискурс”.

каждый тип душевного расстройства при этом выстраивает свою модель мира, которая естественно реализуется через знаки и знаковые системы. с этой точки зрения в книге противопоставляются два типа психических расстройств, в первом из которых — паранойе — мир предстает как повышенно знаковый, полный тайных смыслов, во втором — депрессии — мир, напротив, утраичавает знаковость и теряет какой бы то ни было смысл. проблеме знаковости при расстройствах психики посвящены главы “анализ депрессии” и “язык паранойи”.

таким образом, предметом этого исследования является человеческое сознание, человеческая психика, но не в клиническом аспекте, а в теоретическом метапсхологическом, если использовать термин фрейда. метапсихология — теоретическое рассмотрение психологических проблем — является основным методологическим принципом этого исследования. основным его инструментом является патография, то есть изучение того, как особенности психопатологии отражены в тексте — в данном случае в художественном тексте, или дискурсе.

автор книги чрезвычайно многим обязан марку евгеньевичу бурно, в семинаре которого он получил первоначальные представления о характерологии и психопатологии.

почти все главы этой книги подробно обсуждались с александром сосладном, принимавшим заинтересованное участие в этом проекте.

последние главы книги подробно обсуждались с вячеславом цапкиным (они стали после этого, безусловно, лучше).

глубоко и сердечно своих наставников и коллег в психологии, хотя, конечно, они не несут ответственности за те возможные просчеты или противоречия, которые, может статься, кто-то другой найдет в этой книге.

я глубоко признателен главному редактору журнала “логос” валерию анашвили за публикацию ряда материалов, ныне в переработанном виде вошедших в эту книгу. публикации в “логосе” дороги для меня, они стимулировали к дальнейшим исследованиям.

объяснение: