Сарказм отрывок в "повесть о том как один мужик двух генералов прокормил"

В понимании структуры и ритма стиха и функции слова в стихотворной строке Яхонтов многим обязан Маяковскому — его поэзии и его исполнению. Недаром он называл себя «негласным учеником» Маяковского и говорил, что голос Маяковского принадлежал к голосам, которые не только убеждают, но и воспитывают: Яхонтов не подражал интонациям Маяковского, не пытался читать «под Маяковского» — басом. Он читал его по-своему, медленнее, чем читал сам поэт, усиливая «воздушные прокладки» между словами, планируя стих на свой голос, на свой темперамент; более, чем Маяковский, «исполнял» их. Но именно эта «непохожесть», самостоятельность яхонтовского чтения превращала его в художественное событие даже для тех, кто не раз слышал самого Маяковского и не мог представить себе лучшего исполнителя его стихов и поэм.

Маяковский Яхонтову не стихотворную строку, а именно слово воспринять как первооснову стиха. Разбитая строка Маяковского служила ему руководителем в понимании поэтического слова. И мне кажется, что опыт работы над Маяковским сказался потом в работе Яхонтова над Пушкиным, что к пониманию пушкинского стиха Яхонтов шел от стиха Маяковского.

Яхонтов говорит о Маяковском: «Поэт, как тончайше вибрирующий инструмент, отзывается на среду, в которой он находится». То же самое он мог сказать и о себе

Яхонтов был первым исполнителем поэм Маяковского «Человек», «Война и мир», «Облако в штанах», «Люблю», «Про это на эстраде»

Старцеву из рассказа «Ионыч» претит пошлое, бездуховное существование обитателей городка С., но он тем не менее соглашается жить по их законам: он регулярно наведывается а клуб, хотя там ему совсем не интересно, посещает «самую образованную и талантливую» в городе семью Туркиных, хотя и видит ограниченность и заурядность этих ничем не примечательных людей. Когда на краткий миг в душе Старцева вспыхивает что-то похожее на любовь к Екатерине Ивановне, дочери Туркина, он готов нарушить свою мерно текущую жизнь и даже отправляется на любовное свидание на кладбище, хотя и не находит в этом ничего романтического, а, напротив, считает детским «дурачеством», «неумною выходкою». Напрасно прождав на кладбище, где он чувствует себя - солидный, преуспевающий врач — неуютно и неловко, он возвращается домой усталый и раздосадованный. На следующий день Старцев совершает последний свой решительный поступок: признаётся ей в любви и получает отказ. Какое облегчение чувствует он, когда наконец жизнь его вновь входит в привычную колею: «У Старцева перестало беспокойно биться сердце». А через несколько лет он вообще забывает о своей любви. От скучной, вялой и малоподвижной жизни он начинает полнеть и постепенно обрастает никчемными знакомствами, привычками, обязательствами. В пошлой среде обывателей он становится, что называется, своим: ему даже дают добродушное прозвищ» «Ионыч». Когда через четыре года Екатерина Ивановна, вернувшаяся в городок С. после неудачной попытки стать актрисой, хочет воскресить былое чувство в его душе, она вместо человека, который был влюблен в нее, наталкивается на «футляр», которым Ионыч отгородился от ненужных волнений.