А. блока “летний вечер”: каково состояние лирического героя? к чему он стремится, что его тревожит?

Ты жива еще, моя старушка? жив и я. тебе, ! пусть струится над твоей избушкой тот вечерний несказанный свет. пишут мне, что ты, тая тревогу, загрустила шибко обо мне, что ты часто ходишь на дорогу в старомодном ветхом шушуне. и тебе в вечернем синем мраке часто видится одно и то ж: будто кто-то мне в кабацкой драке саданул под сердце финский нож. ничего, родная! успокойся. это только тягостная бредь. не такой уж горький я пропойца, чтоб, тебя не видя, умереть. я по-прежнему такой же нежный и мечтаю только лишь о том, чтоб скорее от тоски мятежной воротиться в низенький наш дом. я вернусь, когда раскинет ветви по-весеннему наш белый сад. только ты меня уж на рассвете не буди, как восемь лет назад. не буди того, что отмечталось, не волнуй того, что не сбылось,— слишком раннюю утрату и усталость испытать мне в жизни . и молиться не учи меня. не надо! к старому возврата больше нет. ты одна мне и отрада, ты одна мне несказанный свет. так забудь же про свою тревогу, не грусти так шибко обо мне. не ходи так часто на дорогу в старомодном ветхом шушуне.

Виктор гин не обижайте матерей, на матерей не обижайтесь. перед разлукой у дверей нежнее с ними попрощайтесь. и уходить за поворот вы не спешите, не спешите, и ей, стоящей у ворот, как можно дольше . вздыхают матери в тиши, в тиши ночей, в тиши тревожной. для них мы вечно — малыши, и с этим спорить невозможно. так будьте чуточку добрей, опекой их не раздражайтесь. не обижайте матерей, на матерей не обижайтесь. они от разлук, и нам в дороге беспредельной без материнских добрых рук — как малышам без колыбельной. пишите письма им скорей и слов высоких не стесняйтесь. не обижайте матерей. на матерей не обижайтесь.