Доклад лекарственных растениях 2класс

Женьшень (китайское — корень жизни, буквально — человек-корень) , многолетнее травянистое лекарственное растение семейства аралиевых. Многолетними зимующими органами Ж. являются корень и корневище. Корень стержневой, слабоветвистый, мясистый, беловато-серый или желтоватый. Стебель прямой, около 50 см высотой, в большинстве случаев одиночный, в верхней части с мутовкой (верхушечной розеткой) из 3—5 листьев (редко больше) . Листья длинночерешковые, пальчатосложные из 5(7) листочков с остропильчатыми краями. Из центра листовой розетки поднимается стрелка с простым зонтиком из 15—20 (в среднем) мелких, зеленовато-белых обоеполых цветков со слабым ароматом. Плод — ярко-красная дву- (реже одно-или трёх-) семенная костянка. Цветёт Ж. в июле, плоды созревают в августе. Дикорастущий Ж. — редкое реликтовое растение. Встречается в СССР в Приморском и Хабаровском краях, в северо-восточной части Китая, на С. Кореи. Произрастает большей частью в девственных широколиственно-хвойных лесах. Предпочитает рыхлые, хорошо дренированные, богатые перегноем почвы. Дикорастущий Ж. растет и развивается крайне медленно; предельный возраст около 100 лет, иногда больше. Вес корня до 400 г. Препараты из корня в виде спиртовой настойки, порошков или таблеток

     Митраша запомнил рассказы отца о заветной "палестинке", которую сельчане не знают. То ли потому, что она скрыта растительностью, то ли потому, что она совсем рядом с опасной Слепой еланью - топким участком болота, опасном своей неприметностью.
    Отец когда-то говорил: "Идите на Высокую гриву и после того держите на север и, когда перевалите через Звонкую борину, держите все прямо на север и увидите — там придет вам палестинка, вся красная, как кровь, от одной только клюквы". Это мальчик запомнил. Но про опасность и осторожность, наверняка, забыл.
      До лежачего камня дети так и шли: Высокая Грива, Звонкая борина - островки соснового леса на болоте. Но потом брат и сестра  рассорились. Митраша упрямо пошел по неприметной тропинке на север, а Настя свернула с прямого пути, повернув направо, как вела протоптанная тропа. 
    Настя, увлекшись сбором, все же незаметно сошла с широкой тропы, но случайно вышла к той самой "палестинке". Обилие ягод вскружило ей голову, она забыла о брате и не замечала течения времени.
    А в это время Митрашу засасывала трясина. Он не только пошел по опасной тропе, но и решил не следовать ее повороту, а сократить путь, пройдя по "чистой ровной поляне" - надоело ему по кочкам прыгать.  Но этим "совершенно ровным местом" среди кочек и была Слепая елань!
     И не погиб он бесследно только потому, что смог выползти, ухватившись за собаку. Травка прибежала к нему, следуя за зайцем. Сюда же затем подобрался матерый волк - Серый помещик. Его Мальчик застрелил вместо пригнанного Травкой зайца. На выстрел прибежала Настя. Дети-то, оказывается, совсем рядом были!
    "... большая тропа и малая, огибая Слепую елань, обе сходились на Сухой речке и там, за Сухой, больше уже не расходясь, в конце концов выводили на большую Переславскую дорогу. Большим полукругом Настина тропа огибала по суходолу Слепую елань. Митрашина тропа шла напрямик возле самого края елани."
Приложение: 1. Карта.
                       2. Тропа Митраши.
                       3. Тропа Насти.
                       4. Клюква с "палестинки".

Туманным, дождливым вечером на  крашеном лимонной уже   выцветшей краской подоконнике лежал маленький томик под названием " А.С.Пушкин. Проза". Темно-синий кожаный переплет  был уже  изрядно потрепан. Страницы пожелтели и стали похожи на старый  пергамент, из библиотеки какого-нибудь средневекового рыцаря. Некоторые из них в нескольких местах порванные вразнобой торчали из книги, как будто пытаясь пробиться  к свету  и воздуху, которые они не видели уже  давно.  Позолота с букв на обложке уже осыпалась, и на ее месте оставались лишь слегка продавленные линии, напоминавшие очертания инициалов великого поэта.    Книга  всем своим видом напоминала старое, слабое существо, о котором давно все забыли, быть может по ненадобности, быть может по старости, которая, впрочем, не щадит не только людей, но и  вещи.  Она  лежала именно здесь, на узком подоконнике самой дальней комнаты дома не потому , что кто-то оставил ее здесь  после занятного чтения, а потому, что  выбросить ее было жалко, а среди  новых, богато украшенных книг она смотрелась неуместно и только портила, по мнению хозяев жилища, всю картину.    Основная библиотека дома располагалась в теплой уютной комнате с мягкими диванами, тяжелыми пурпурными шторами и каменным роскошным камином. К сожалению, маленькому старому томику там места не было.  Но если бы могли заглянуть внутрь этой книги в ее сердце, мы бы не обнаружили там ни тоски не грусти, ни горькой обиды. Мы бы нашли там лишь смиренное спокойствие и тихое счастье, овеянное теплом воспоминаний  о Сколько видела эта книга, свидетелем скольких  историй, событий и переживаний она была! как часто именно она вызывала быстротечный ход  пламенных мыслей, от которого у самого же читателя холодок пробегал по коже и перехватывало дыхание. Ни на один самый прекрасный наряд мира, ни на одно самое дорогое украшение, ни на одни самые качественные часы в мире не было устремлено настолько заинтересованных и горящих глаз. более ста лет назад эта маленькая книжка была подарена прабабушке хозяйки дома, когда той было шестнадцать лет.  Подарок был сделан  тетушкой девушки  в знак наставления и мудрости при вступлении молодой красавицы в новую жизнь. На том же подоконнике, бабушка зачитывалась  повестями Белкина, перед ней носились образы , созданные великолепной и изящной рукой мастера слова.  Когда у нее родилась дочка, книжка перешла к ней. Теперь уже она восхищалась истинной красотой мысли  и прибывая в состоянии влюбленности  видела в образе баыршни -крестьянки саму себя и  с живым азартом и волнением переживала за героев повести "Метель".  Следуя традиции , теперь она передала  томик дочке, которая теперь являлась полноправной хозяйкой дома.  когда уже далеко не новенький экземпляр попал к ней в руки, она долго зевала на первых страницах и скоро  забылась сном.  с тех пор книга так и лежит  на том месте, с описания которого мы начинали наш рассказ. В холодные зимние вечера, когда на улице случается дикая непогода, в щели между окном и подоконником  изрядно поддувает  и порой даже залетают  легкие нарядные красавицы-снежинки. Книге холодно, но это лишь снаружи, ведь  внутри она помнит  тепло тех молодых и теплых рук, которые  ее когда-то держали.