Какой тип речи. закружилась листва золотая

Повествовательный тип речи

Художественный
стиль,т.к сдесь присутствует эпитет золотая листва и олицетворение листва закружилась

1) Чем(каким прдеметом) укоряет всех старый?(велосипедом. не изобретайте велосипед)

2) Как назывался космический корабль, который потерпел крушение?  ("Полюс")

3) Кто спросил Олега помнит ли он вкус ананаса? Что он ответил(отрывок из текста : -Но ты ведь помнишь вкус ананаса?-Старый повернулся к Олегу и добавил:-Ананас-это тропический плод со специфическим вкусом. -Я понял,-сказал Олег,-смешное слово. 

т.е. он уже забыл вкус ананаса)

4) Сколько взрослых людей осталось в живых через 17 лет? (23 человека)

5) сколько было снаряжено экспедиций для три)

6) Кто из участников третьей экспедиции умер? (Томас)

7) Какая идея, относительно приблежения к кораблю посетила Олега? (построить воздушный шар)

8) как назывался корабль, с которого на планету высадились люди? ("Магеллан")

8)Как хотел назвать планету Павлыш? (Фиалка)

10) В завершающей части романа о чём Салли чуть не признался Дику?( Что он с командой хотели взорвать "полюс").

Каждая книга -- кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам. Ведь это ужасно? Книги -- гибель. Много читавший не может быть счастлив. Ведь счастье всегда бессознательно, счастье только бессознательно. 
Из письма М. Цветаевой М. Волошину 

У литературы не может быть практических задач; каждый раз, когда литературу пытались заставить служить какому-то делу, теряли самое главное. 
Искусство для искусства. 
Книга -- учебник жизни?! Никогда! 
Цель литературного произведения не в том, что читатель научится жить или станет лучше; цель одна -- эстетическое наслаждение. Можно возразить: книги облагораживают душу, разве это не цель? Нет, это -- побочный эффект. 
Талант поэта, писателя -- всегда от лукавого. И если есть Ад (а я уверена, что вернувшиеся из мира людей души не сортируются, не делятся на плохих и хороших: все плохие, ибо жили там, все хорошие, ибо невинны -- все попадают не в пустой и сладкий Рай, а туда, где нет ничего, кроме вечного полета, на земле замененного творчеством), если есть все-таки Геенна огненная -- то всем причастным к Слову гореть там за самые сильные свои строки: по веку за каждого читателя, пережившего вслед за автором его экстаз вдохновения (ведь вдохновение не только у пишущего -- и у читающего тоже!). 
Божественное вдохновение? Да. Божественное. Только бог -- не тот. Литература вся насквозь -- язычество, и боги у нее языческие. Смиренный бог аскетов и мучеников не имеет ничего общего со свободными и безумными древними богами пишущих, вдохновение -- дьявольское наваждение. Вакхическая пляска -- вот что сейчас в сердце этого человека, склонившегося с пером над бумагой, бог его -- бог вина, жизнь его -- сон, слова его -- бред сумасшедшего. 
Ведьмы, летя на шабаш, произносят такое заклинание: "Выше небес, быстрее света, да со всей нечистой силой!" Разве не то же самое шепчет писатель, принимаясь за свое дело? 
Цели? Какие цели? Упоение, неземное наслаждение -- подлецы или тупицы те, кто требует от литературы чего-то еще! 
Книги -- гибель, это однозначно. Но ни на какую жизнь не променяла бы я этой гибели. Я начала читать слишком рано, ребенком я прочла слишком серьезные книги, я читаю слишком много, я слишком живо воспринимаю книги. Моя жизнь -- там, в том, что я читаю и пишу. Это совсем другой мир, и он ничем не связан с миром реальности. Моя реальность не здесь, а там. Для меня живые -- призрачны, тени -- живы. Порой мне кажется, что, если я умру, я этого не замечу или даже вздохну с облегчением. 
Книги отняли у меня несочтимо много. Но дали гораздо больше, хотя и в другой плоскости. 
Я никогда не любила, не хотела, не умела жить среди людей, мне ни один человек никогда не был так дорог, как дороги книги. 
Мне совсем ничего не нужно от этого мира: только письменный стол, книги, бумага и ручка. Я могу миллионы лет прожить, не видя никого, прожить в своих иллюзиях. Только покой -- чтобы никто не заставлял меня уходить из Бытия в Быт. Я ненавижу быт всеми силами души, я ничего не хочу, кроме одного: избавиться от него. 
Несчастны на этой планете только те, кто помнит, откуда сюда пришли. Единственный выход -- научиться радоваться тем черточкам другого мира, которые можно найти здесь. 
Для меня этот мост в другой мир -- литература. Я чувствую себя собой, только когда пишу или читаю.