Почему пушкин взял эпиграфом пословицу , , береги платье снову, а честь смолоду" в повести капитанская дочка? плез ответьте

Пословица, взятая Пушкиным в качестве эпиграфа ко всей повести, обращает внимание читателя на идейно-нравственное содержание произведения: одна из важнейших проблем‚«Капитанской дочки» — проблема нравственного воспитания, формирования личности Петра Андреевича Гринева, главного героя повести. Эпиграф представляет собою сокращенный вариант русской пословицы: ‹«Береги платье снову, а честь смолоду» . Полностью эту пословицу вспоминает Гринев-отец, напутствуя сына, отправляющегося в армию.

      Заметьте: уже всего лишь птица, а не чародейка-кукушка. 

      Весь строй этого орловского стихотворения отличен от стихотворения Твардовского «Я убит подо Ржевом...». И все-таки нервный корешок правды у них один. 

      И былинка все та же — вот щемит, щемит она на ветру то ли в строке, то ли за строкой где-то... Тридцать лет, как отгромыхала, война, а вот — щемит. Щемит и, как на каком-то знобком оселочке пережитого, вострит нашу память, покою не дает... 

      И так — через все богатое, многомерное творчество Сергея Сергеевича Орлова, через все его книги от первого сборника до избранного. И тут каждый раздел — раздел не просто, а раздел-перекат, как на северной ключевой черемуховой реке. И вся эта река, звонкоструйная, чистая, полнит собой глубокое Белое озеро — озеро рождества поэта, озеро его юности. 

      Я знал, что Сергей Орлов работает над новой книгой, знал и даже поторапливал его при встречах: хотелось, чтобы она у него поскорей вышла. 

      Но Орлов, как всегда, умел не торопиться — так он любил свою работу — и, как всегда, оставался верен своему рабочему шагу: шел, как и шел — ровно, уверенно, без суетных рывков и досадных срывов. 

      И это не только в творчестве. 

      Это у Орлова было во всем. 

      Это — и в слове, и в деле. 

      Это — и в службе, и в дружбе. 

      Это — в самом характере Орлова, в его, я бы сказал, северянской первооснове, в уставе души: уж если делать, так добротно, уж если баять, так красно. 

      И — совестливо! 

      Вот первопункт его жизненной и творческой заповеди. И поэтому все, к чему так или иначе имел касательство Орлов: Орлов — руководитель семинара, Орлов-секретарь Орлов-докладчик — все, все говорило нам, что это его — личностно орловское. Его — обстоятельное, талантливое, яркое. 

      А ярче и талантливее всего это проявлялось в стихах. 

      И мы ждали от него новых стихов. 

      Ждали новую книгу... 

      И вдруг — во что до сих пор никак не хочется верить — Орлов? не стало. 

      Для нас, близких друзей поэта, весть о его кончине сперва показалась какой-то чудовищной нелепостью, граничащей с обманом: как так?! Вроде бы особенно ни на что не жаловался, не докучал врачам, и вдруг!.. 

      Но в том-то все и дело, что это не совсем так, «вдруг». 

      Была война. Была та самая Великая, изо дня в день четыре года смертно полыхавшая война, на которой Орлов, дважды горевший в танке, чудом, можно сказать, уцелел. Она, та война, была не только тысячеверстой линией огня и крови, линией поминутной смерти и мучительной каждодневной боли, но и многолетней, обращенной сюда, в сторону нашего сегодня, полосой чудовищных разрушений, пожарищ, пустырей, полосой ноющих к непогоде ран, полосой безутешных материнских и вдовьих слез, полем перенапряженных нервов, полем памяти, полем пережитого. 

  

      Танкисты спят, как запорожцы, в травы 

      Закинув руки, растрепав чубы... 

Главный герой лермонтовской поэмы «Мцыри» живет в абсолютно чуждом ему мире – мире монастырских молитв, смирения и послушания. Но не для того он был рожден, чтобы просить бога о милости, падая ниц перед алтарем. В Мцыри бушует кровь горцев, гордого, свободолюбивого и независимого народа. И герой, чувствуя это, начинает воплощать в реальность свою самую заветную мечту – найти путь на свою родину, на свою отчизну. Молодой послушник лелеет полузабытые воспоминания о седых вершинах Кавказа, об отце–воине с гордым взором, в звонкой кольчуге и с ружьем, о своих играх близ горной бурной речки, о песнях своих юных сестер и о рассказах стариков. Ночью в грозу юноша решается убежать из монастыря, чтобы прийти на родину и найти отчий дом. 
 Для Мцыри бушующая в ночной мгле буря ближе и понятнее, чем монастырские тишина и покой. Красота окружающего мира оставляет в душе Мцыри неизгладимое впечатление. Гармония природы восхищает его, дает почувствовать, что и он является частью этого удивительного мира. И усиленный грозой горный поток, стремящийся вырваться из тесного ущелья, тоже заводит «дружбу» с Мцыри, как и гроза. Ничто не может убедить Мцыри прекратить поиски своей родины. Даже встреча с грузинкой, пришедшей к реке набрать воды, не заставила послушника отказаться от своей цели.