Какая тема у эпизода "случай на псарне" (из

Ссору Дубровского и Троекурова нельзя считать «нечаянным случаем». Она закономерна, так как Троекуров ко всем своим гостям относился, как к холопам, и Дубровский не мог нескончаемо быть исключением из этого правила.

нопа

Объяснение:

Я скину рюкзак, устал в пути.

Мутки, лярвы, басота, коды.

Меня примет каменный лес.

И так так приятно заколет в груди.   Общепринятые меры.

Я им неподвластен - утоляю нервы под бит.

2..раза.Знаю этот город наизусть, без огней он спит.    Там каравелла ганджа пела дари дари дэй

Я погибал на пляже в окружении друзей

Они грели меня смехом, поневоле не хотел

Закрывать глаза, ведь это – пати королей  Там каравелла ганджа пела дари дари дэй

Я погибал на пляже в окружении друзей

Они грели меня смехом, поневоле не хотел

Закрывать глаза, ведь это – пати королей   без тебя догорел мой рай то ли видать ето бил не сон Моя дикая Косандра...

Моя дикая Косандра, игривая падра

Затмевала разум, убивала музыканта

Тем не менее я рядом был и верил

Аллегориями съедены будут эти пираты

Калле Блюмквист подозревал, что дядя Евы-Лотты, Эйнар — преступник. Подозревать-то он подозревал, но железных доказательств у него не было. Он продолжал следить за дядей Эйнаром, и даже — в результате хитроумной и опасной операции — добыл отпечаток его пальца. А когда он прочёл в газете заметку, которой по его наблюдению очень интересовался дядя Эйнар, и в которой говорилось о краже драгоценностей в Стокгольме, подозрения его только усилились.

В заметке было написано, что полиция пока не может выйти на след грабителей. Калле решил стокгольмским полицейским и отправить им письмо с отпечатком пальца дяди Эйнара на бумажке.

Как все знаменитые сыщики из книжек, которым он подражал, Калле был не очень высокого мнения о полиции. Поэтому он решил написать письмо так, будто его писал взрослый человек, чтобы "эти идиоты" отнеслись серьёзно, а не выбросили письмо сразу в мусор.

Послание получилось с ошибками, но Калле этого не заметил и подписался в конце "Карл Блюмквист, частный сыщик". Он немного поколебался прежде, чем так подписаться, потому что это было неправдой, а врать всё-таки нехорошо. Но потом решил, что всё равно в Стокгольме никто никогда не узнает, что он никакой не сыщик, а всего лишь тринадцатилетний мальчик, и подписался.