Есе на тему "молюся я за україну" на основі віршів тараса шевченка​

на городские улицы быстро опустилась темнота. зажглись фонари. люди спешат домой с работы. дети возвращаются из школы, со второй смены. а кого-то родители забирают из кружков, с танцев, чтобы не шли домой одни в темноте.

надвигается непогода. солнце заходит в тучи, начинают срываться капли дождя. я тоже спешно возвращаюсь домой. мы сидели с во дворе, но стало холодно. я захожу домой, а в комнатах уже совсем темно. я включаю компьютер, завариваю себе чай. ну, конечно, выхожу в интернет, проверяю сообщения.

родителей еще нет дома. сестра после университета тоже где-то застряла. наверное, сидит в гостях у подружки. ведь на улице погода не для гулянья. нужно сделать уроки, но не хочется. хочется отвлечься от мрачного вечера.

но вот все дома, в сборе. на улице все-таки пошел дождь, тоскливый и затяжной. он будет стучать по стеклам, даже когда я лягу спать. оголенные ветви деревьев раскачиваются взад-вперед за окном. редкие прохожие пробегают по улице, в плащах и с зонтиками. они торопятся скорее попасть под крышу.

но у нас дома уютно и тепло, везде горит свет. с кухни доносятся вкусные запахи: это мама готовит. скоро нас позовут на вкусный ужин: пальчики оближешь! сестра собирает сумку на завтра, на лекции.

папа сидит перед телевизором и пьет кофе. мы с ним разговариваем. параллельно я делаю уроки, решаю примеры, положив тетрадь на журнальный столик. интересно, меня даже почти не отвлекают разговор и телевизор. наоборот, уроки делаются с большей охотой, когда есть компания. я рад, что этот осенний вечер я провожу c семьей, родными людьми, что все собрались дома.

Думаю, каждый читал в детстве про масло, упавшее в чай. да-да, она принадлежала перу небезызвестного михаила зощенко и, как выяснилось, входила в целый цикл автобиографических рассказов о детстве писателя и его совместных приключениях с сестрой лёлей. у меня порвало шаблон, честно. это не тот зощенко. точнее, это тот зощенко, но с ним явно что-то не то. веселые анекдоты про масло и новогоднюю ёлку, которые я видела в разных антологиях детского чтива - это безжалостно зацензуренная версия наиболее нейтральных и увлекательных рассказов цикла. в полном виде это оказалась вереница практически однотипных эпизодов, в которых дети играют в на редкость глупые игры, а их за это неоправданно жестоко наказывают. либо восхваления родственниками миньки и унижения лёли. всё это перемежается запретами, нотациями, лишениями еды и одежды в качестве наказания и таким менторским тоном, вкупе с пренебрежительно-снисходительным отношением к собственной сестре, что я удивляюсь, как она вообще выжила в этой семье. неужели у зощенко отец реально был таким тираном в тапочках, чуть что читающим нотации и даже к жене относящимся как к существу низшего сорта? сцены глуповатых игр были интересными и даже иногда смешными, а вот отношения детей со старшими ужас, жуть и мрак беспросветный. счастье, что я этого в детстве не