Виктор Драгунский родился 1 декабря[1] 1913 года в Нью-Йорке, в еврейской семье. Его родители, эмигранты из Гомеля, прибыли в США и поселились в Бронксе незадолго до рождения сына. Отец Юда Фалькович Перцовский (1894—1918) и мать Рита Лейбовна Драгунская (1895—1967, родом из уездного городка Старобыхова Могилёвской губернии) поженились 26 февраля 1913 года ещё в Гомеле.[2][3][4] Не прижившись в Америке, в июле 1914 года семья вернулась в Гомель.
В 1918 году отец Виктора умер от тифа (по другим данным, погиб при невыясненных обстоятельствах). Отчимом стал ревком города Ипполит Иванович Войцехович, красный комиссар, погибший в 1920 году. В 1922 году появился другой отчим — актёр водевильного еврейского театра (труппы Клары Юнг) Менахем-Мендл Хаимович Рубин (1894—1962)[5][6], вместе с которым семья ездила в гастрольные поездки по стране. В 1925 году переехали в Москву, где Рубин с Ильёй Триллингом (1895—1947)[7] организовали собственную труппу. В дальнейшем Менахем Рубин оставил семью и стал режиссёром еврейского театра в Америке.
Виктор рано начал работать. В 1930 году, уже работая, он стал посещать «Литературно-театральные мастерские» А. Дикого. В 1935 году начал выступать как актёр в Театре транспорта (ныне Театр им. Н. В. Гоголя).
mpityk
03.08.2022
В прекрасный июльский день охотился я за тетеревами в Чернском уезде Тульской губернии. Уже вечерело, когда я решил вернуться домой. Я взобрался на холм и вместо знакомых мест увидел узкую долину, напротив стеной возвышался частый осинник. Я пошёл вдоль осинника, обогнул бугор и очутился в лощине. Она имела вид котла с пологими боками, на дне её стояло несколько больших белых камней — казалось, они сползлись туда для тайного совещания. В долине было так глухо и уныло, что сердце у меня сжалось.Я понял, что окончательно заблудился и решил идти по звёздам. Вдруг я увидел под собой огромную равнину, которую огибала широкая река. Прямо подо мной в темноте горели и дымились два костра. Я понял, что зашёл на Бежин луг. Ноги мои подкашивались от усталости. Я спустился к кострам и обнаружил там ребятишек, которые вывели лошадей в ночное.Я прилёг и стал наблюдать за мальчиками. Из разговоров я понял, что их звали Федя, Павлуша, Ильюша, Костя и Ваня. Старшему из них, Феде, было лет 14. Это был стройный, красивый мальчик, который, судя по одежде, принадлежал к богатой семье. У Павлуши была неказистая внешность, но взгляд умный и прямой, а в голосе звучала сила. Горбоносое, вытянутое и подслеповатое лицо Ильюши выражало тупую заботливость. И ему, и Павлуше было не более 12-ти лет. Костя, маленький, тщедушный мальчик лет 10, поражал задумчивым и печальным взором. Ване, прикорнувшему в сторонке, было всего лет 7.Я притворился спящим, и мальчики продолжили разговор. Ильюша стал рассказывать о том, как пришлось ему с компанией ребят заночевать на бумажной фабрике. Вдруг наверху кто-то затопал, потом стал по лестнице спускаться, к двери подошёл. Дверь распахнулась, а за ней — никого. А потом вдруг кто-то как закашляет. Напугал домовой мальчишек.Новый рассказ начал Костя. Раз плотник Гаврила пошёл в лес по орехи и заблудился. Стемнело. Присел Гаврила под деревом и задремал. Проснулся он оттого, что его кто-то зовёт. Смотрит Гаврила — а на дереве русалка сидит, зовёт его к себе и смеётся. Гаврила взял и перекрестился. Русалка смеяться перестала, заплакала жалобно. Гаврила спросил, почему она плачет. Плачет она оттого, что Гаврила перекрестился — ответила русалка. Если бы он не крестился — жил бы с ней весело, а теперь и он до конца дней плакать будет. С тех пор Гаврила невесёлый ходит.В отдалении раздался протяжный звук, в лесу отозвались тонким хохотом. Мальчишки вздрогнули и перекрестились. Ильюша рассказал историю, которая приключилась на прорванной плотине, нечистом месте. Давным-давно там был похоронен утопленник. Однажды послал приказчик псаря Ермила на почту. Возвращался он через плотину поздно ночью. Вдруг видит Ермил: на могилке утопленника беленький барашек сидит. Решил Ермил забрать его с собой. Барашек из рук не вырывается, только в глаза пристально смотрит. Жутко стало Ермилу, гладит он барашка и приговаривает: «Бяша, бяша!». А барашек оскалил зубы, и отвечает ему: «Бяша, бяша!».Вдруг собаки залаяли и кинулись прочь. Павлуша бросился за ними. Вскоре он вернулся и сказал, что собаки почуяли волка. Я изумился храбрости мальчика. Ильюша между тем рассказал о том, как на нечистом месте встретили покойного барина, который искал разрыв-траву — уж очень могила на него давила. Следующая история была о бабе Ульяне, которая пошла в родительскую субботу ночью на паперть, чтобы узнать, кто умрёт в этом году. Смотрит — баба идёт; пригляделась — а это она сама, Ульяна. Потом Ильюша рассказал поверье об удивительном человеке Тришке, который придёт во время солнечного затмения немного, мальчишки начали обсуждать, чем леший отличается от водяного. Костя рассказал о мальчике, которого водяной утащил под воду. Уснули ребята только к рассвету. В том же году Павел убился, упав с лошади
sdy19576216
03.08.2022
В прекрасный июльский день рассказчик охотится за тетеревами в Чернском уезде Тульской губернии. Домой он возвращается под вечер и вместо знакомых мест набредает на узкую долину, напротив которой стеной возвышается частый осинник. Пройдя вдоль осинника, охотник оказывается в котлообразной лощине с пологими боками. В долине так глухо и уныло, что сердце у него сжимается.
Он понимает, что окончательно заблудился, и дальше идёт по звёздам. Взойдя на высокий, резко обрывающийся холм, он видит под собой огромную равнину, которую огибает широкая река. Прямо под обрывом в темноте горят два костра. «Этот луг славится в наших околотках под названием Бежина луга». Охотник устаёт. Он спускается к кострам, у которых коротают ночь ребятишки, пасущие лошадей.
Охотник просится переночевать, ложится у костра и наблюдает за мальчиками. Старший из них — Федя — стройный, красивый мальчик лет четырнадцати, принадлежащий, судя по одежде, к богатой семье. У неказистого Павлуши умный и прямой взгляд, а в голосе звучит сила. Горбоносое, вытянутое и подслеповатое лицо Ильюши выражает тупую заботливость. И ему, и Павлуше не более двенадцати лет. Костя — маленький, тщедушный мальчик лет десяти с задумчивым и печальным взором. Прикорнувшему в сторонке Ване лет семь.
Рассказчик притворяется спящим, и мальчики продолжают разговор. Ильюша говорит о том, как пришлось ему с компанией ребят заночевать на бумажной фабрике. Наверху кто-то неожиданно затопал, спустился по лестнице, к двери подошёл. Дверь распахнулась, а за ней — никого. И вдруг кто-то как закашляет! Напугал домовой мальчишек. Раз плотник Гаврила пошёл в лес и заблудился. Стемнело. Присел он под деревом и задремал. Проснулся плотник оттого, что кто-то его зовёт. Смотрит Гаврила — на дереве русалка сидит, зовёт его к себе и смеётся. Гаврила взял и перекрестился. Русалка заплакала жалобно. «Не креститься бы тебе, говорит, человече, жить бы тебе со мной на веселии до конца дней; а плачу я, убиваюсь оттого, что ты крестился; да не я одна убиваться буду: убивайся же и ты до конца дней». С тех пор Гаврила всё невесёлый ходит.
В отдалении раздаётся протяжный звук, в лесу отзывается тонкий хохот. Мальчишки вздрагивают и крестятся.
Ильюша рассказывает историю, которая приключилась на прорванной плотине, нечистом месте. Давным-давно там был похоронен утопленник. Однажды послал приказчик псаря Ермила на почту. Возвращался он через плотину поздно ночью. Вдруг видит — на могилке утопленника беленький барашек сидит. Решил Ермил забрать его с собой. Барашек из рук не вырывается, только в глаза пристально смотрит. Жутко стало Ермилу, гладит он барашка и приговаривает: «Бяша, бяша!» А барашек оскалил зубы, и отвечает ему: «Бяша, бяша!»
Вдруг взлаивают и кидаются прочь собаки. Павлуша бросается за ними. Вернувшись, он говорит, что собаки почуяли волка. Охотник изумлён храбростью мальчика. Ильюша между тем рассказывает о том, как на «нечистом месте» встретили покойного барина, который искал разрыв-траву — уж очень могила на него давила. Следующая история — о бабе Ульяне, которая пошла в родительскую субботу ночью на паперть, чтобы узнать, кто умрёт в этом году. Смотрит — баба идёт, пригляделась — а это она сама, Ульяна. Затем Ильюша рассказывает поверье об удивительном человеке Тришке, который придёт во время солнечного затмения.
немного, мальчишки начинают обсуждать, чем леший отличается от водяного. Костя рассказывает о мальчике, которого водяной утащил под воду. Засыпают ребята только к рассвету.
Рассказчик, «к сожалению, должен прибавить, что в том же году Павла не стало. Он не утонул: он убился, упав с лошади. Жаль, славный был парень!»
Виктор Драгунский родился 1 декабря[1] 1913 года в Нью-Йорке, в еврейской семье. Его родители, эмигранты из Гомеля, прибыли в США и поселились в Бронксе незадолго до рождения сына. Отец Юда Фалькович Перцовский (1894—1918) и мать Рита Лейбовна Драгунская (1895—1967, родом из уездного городка Старобыхова Могилёвской губернии) поженились 26 февраля 1913 года ещё в Гомеле.[2][3][4] Не прижившись в Америке, в июле 1914 года семья вернулась в Гомель.
В 1918 году отец Виктора умер от тифа (по другим данным, погиб при невыясненных обстоятельствах). Отчимом стал ревком города Ипполит Иванович Войцехович, красный комиссар, погибший в 1920 году. В 1922 году появился другой отчим — актёр водевильного еврейского театра (труппы Клары Юнг) Менахем-Мендл Хаимович Рубин (1894—1962)[5][6], вместе с которым семья ездила в гастрольные поездки по стране. В 1925 году переехали в Москву, где Рубин с Ильёй Триллингом (1895—1947)[7] организовали собственную труппу. В дальнейшем Менахем Рубин оставил семью и стал режиссёром еврейского театра в Америке.
Виктор рано начал работать. В 1930 году, уже работая, он стал посещать «Литературно-театральные мастерские» А. Дикого. В 1935 году начал выступать как актёр в Театре транспорта (ныне Театр им. Н. В. Гоголя).