Калека, у которого от рождения нет рук; у него большая голова, бледное лицо "с подвижными острыми чертами и большими, проницательными бегающими глазами". "Туловище было совсем маленькое, плечи узкие, груди и живота не было видно из-под широкой, с сильной проседью бороды". Ноги "длинные и тонкие", с их "феномен", как его называет сопровождающий, "долгоусый" субъект, снимает с головы картуз, расчесывает гребенкой бороду, крестится и, наконец, пишет па белом листке "ровную красивую строчку": "Человек создан для счастья, как птица для полета".
Эта фраза действительно стала, как ее и называет Залуский, афоризмом, причем особенно расхожим в советское время. Но это, подчеркивал Залуский, не только афоризм, но и "парадокс". "Человек создан для счастья, только счастье не всегда создано для него", - говорит он позднее.
Короленко, не раз показывавший болезни и человеческие увечья (вплоть до повести "Без языка", где положение человека в чужой стране придает понятию немоты философское звучание) , подчеркивает парадокс Залуский не только для более острого изображения взаимоотношений между людьми (растерянное высокомерие доктора Дударова и достоинство Залуского) и не из педагогических целей, но ради утверждения цент-ральной идеи всего своего творчества: "Жизнь.. . кажется мне проявлением общего великого закона, главные основные черты которого - добро и счастье. ..Общий закон жизни есть стремление к счастию и все более широкое его осуществление".
Именно врожденное несчастье Залуского ему выразить эту свою заветную мысль с особой убедительностью.
Образы Печорина и Онегина похожи не только смысловым сходством. В. Г. Белинский отмечал духовное родство Онегина и Печорина: “Несходство их между собой гораздо меньше расстояния между Онегою и Печорою... Печорин — это Онегин нашего времени”. Романы “Евгений Онегин” и “Герой нашего времени” написаны в разное время, и время действия этих произведений разное. Евгений жил в эпоху подъема национального и социального самосознания, вольнолюбивых настроений, тайных обществ, надежд на революционные преобразования. Григорий Печорин — герой эпохи безвременья, периода реакции, упадка общественной активности. Но проблематика обоих произведений одна — духовный кризис дворянской интеллигенции, критически воспринимающей действительность, однако не пытающейся изменить, усовершенствовать устройство общества. Интеллигенции, которая ограничивается пассивным протестом против бездуховности окружающего мира. Герои уходили в себя, бесцельно растрачивали свои силы, сознавали бессмысленность своего существования, но не обладали ни общественным темпераментом, ни социальными идеалами, ни к самопожертвованию. Онегин и Печорин воспитывались в одних условиях, с модных французских гувернеров. Оба получили достаточно хорошее по тем временам образование, Онегин общается с Ленским, беседует на самые разнообразные темы, что говорит о его высокой образованности:
...Племен минувших договоры, Плоды наук, добро и зло, И предрассудки вековые, И гроба тайны роковые, Судьба и жизнь...
Печорин свободно обсуждает с доктором Вернером самые сложные проблемы современной науки, что свидетельствует о глубине его представлений о мире
Ответить на вопрос
Поделитесь своими знаниями, ответьте на вопрос:
Напишите ! обращение к людям от имени яна залуского
Калека, у которого от рождения нет рук; у него большая голова, бледное лицо "с подвижными острыми чертами и большими, проницательными бегающими глазами". "Туловище было совсем маленькое, плечи узкие, груди и живота не было видно из-под широкой, с сильной проседью бороды". Ноги "длинные и тонкие", с их "феномен", как его называет сопровождающий, "долгоусый" субъект, снимает с головы картуз, расчесывает гребенкой бороду, крестится и, наконец, пишет па белом листке "ровную красивую строчку": "Человек создан для счастья, как птица для полета".
Эта фраза действительно стала, как ее и называет Залуский, афоризмом, причем особенно расхожим в советское время. Но это, подчеркивал Залуский, не только афоризм, но и "парадокс". "Человек создан для счастья, только счастье не всегда создано для него", - говорит он позднее.
Короленко, не раз показывавший болезни и человеческие увечья (вплоть до повести "Без языка", где положение человека в чужой стране придает понятию немоты философское звучание) , подчеркивает парадокс Залуский не только для более острого изображения взаимоотношений между людьми (растерянное высокомерие доктора Дударова и достоинство Залуского) и не из педагогических целей, но ради утверждения цент-ральной идеи всего своего творчества: "Жизнь.. . кажется мне проявлением общего великого закона, главные основные черты которого - добро и счастье. ..Общий закон жизни есть стремление к счастию и все более широкое его осуществление".
Именно врожденное несчастье Залуского ему выразить эту свою заветную мысль с особой убедительностью.