Художественные особенности произведения аллые паруса

У автора «Алых парусов» своя живописная манера, своя поэзия красок, близких романтической натуре капитана Грэя или мечтательной Ассоль, с ее удивительным умением на каждом шагу отыскивать в природе безмерное богатство и разнообразие, в том числе красок, звуков, движений. И не просто богатство. Всматриваясь в предметы как бы глазами Ассоль, мы замечаем в них «нечто не линейно, но впечатлением,— определенно человеческое, и — так же, как человеческое,— различное». Изображение Олеши и изображение Грина, каждое в своем роде чудо,— чудо мастера, который умел живописать словом, как художник красками, избирая себе в союзники и свободно соединяя в полете самые неожиданные эпитеты, сравнения, ассоциации.

Вот Ассоль идет по высокой, брызгающей росой луговой траве, засматриваясь в особенные лица цветов и путаницу стеблей, различая там почти человеческие намеки и позы, усилия, черты и взгляды. А с деревьями она здоровается, как с живыми людьми, шепча то мысленно, то словами: «Вот ты, вот другой ты; много же вас, братцы мои!»

Разумеется, не каждому дано бродить в душах, здороваться с деревьями и забираться внутрь предметов, отмечая в любом из них десятки различий, которые составляют неповторимую индивидуальность этого предмета.

Равнодушный, «невооруженный» глаз спокойно скользит по поверхности вещей и явлений. И жители Каперны наверняка сильно удивились бы, узнав, что Грэй переходил из одной лавки в другую в поисках нужного ему оттенка алого цвета, в каждом оттенке различая определенно человеческое и так же, как человеческое,— различное. Люди, о которых старик Эгль с горечью говорил, что они не рассказывают сказок и не поют песен, вполне бы удовлетворились шелками совершенно одинаковых базарных цветов, предназначенными для удовлетворения незатейливого тщеславия. Какие еще там оттенки! А Грэй искал образцы сложных эффектов. Так вот, разве мог капитан Грэй удовлетвориться цветом розового мыла? Цветом алых занавесок, алого абажура? Слишком просто. Однако, прежде чем герой повести отыщет, наконец, подходящий цвет, его должен отыскать автор. И вот тут-то начинаются приключения мысли, о которых мы уже на раз говорили в этой книжке. Вступают в свои права фантазия, воображение. В какой-то степени поиск Грэем необходимых оттенков шелка напоминает неустанные поиски художником таких сочетаний красок, таких оттенков цвета, которые заставят слово сверкать и светиться.

* «Роясь в легком сопротивлении шелка, он различал цвета: красный, бледный розовый и розовый темный, густые закипи вишневых, оранжевых и мрачно-рыжих тонов; здесь были оттенки всех сил и значений, различные в своем мнимом родстве… в складках таились намеки, недоступные языку зрения».

Существуют мнения, что поэма “Мертвые души” была задумана Гоголем как трилогия по примеру “Божественной комедии” Данте - ад, чистилище, рай, и что первая книга проводит Чичикова через ад. Если придерживаться этой точки зрения, то помещики города N и действительность, с которой сталкивается главный герой вместе с читателем - это ад и его обитатели. Если присмотреться, каждый помещик является олицетворением определенного порока, у каждого из “клиентов” Чичикова ярко выражена одна характерная черта, например, у Плюшкина - неутолимое накопительство, у Манилова - бездеятельная мечтательность, у Ноздрева - разгульная беспутность, у Собакевича - плотоядное чревоугодие и так далее. Однако, читатель все же чувствует, что если все эти помещики - законченные и дошедшие в своих пороках предельного выражения типы, то Чичиков отличается от них всех, что хоть он разыгрывает грандиозную аферу, а мыслит очень разумно, желает обзавестись семьей, детьми, - иными словами, будто бы еще “мерцает и тлеет” душа у Чичикова. К тому же можно даже сказать, что в какой-то мере Чичикову не столь комфортно в их обществе, - мы словно наблюдаем историю, как очередная душа становится мертвой. Конец поэмы оставляет нам вопрос открытым, но мы все же чувствуем какую-то надежду от автора, что Чичикова душа еще не выродилась, - ведь если подумать, Чичиков за свою жизнь дважды организовал аферу и дважды потерпел неудачу, и думается, благодаря этим неудачам его душа все еще жива.

Как опытный турист, Сережа Павлов был выбран старшим группы. (почему?)

Его молчание мы расценили как невежливость. 

Полученный ответ рассматривался как согласие. 

Мне, как недавно переболевшему, не стоит идти на урок физкультуры. (почему?)

Я, как ученик восьмого класса, не могу решать задачи десятого класса.

Мы его знали как великолепного артиста.

Анна Павловна, как внимательный учитель, сразу выделила незаурядные ребенка.

Дождь лил как из ведра.

Лиля, как и все остальные, подготовилась хорошо к экзамену.