По лит-ре задали придумать сказку с хорошим концом про бабочку 2 класс

У меня был друг,это была бабочка,она была красивая.Мы с ней никогда не растовались.У нее крыли были пышными,и очень крсивами.У нее был дом у моего подоконника,я ей приносил(а) иногда пылцу,что бы она кушала.Она была моя единственная любимая подруга!♡

Жила была гусеница ей нравилось когда мимо её пролетали птицы или бабочки, ей тоже очень хотелось летать, но она не могла, и за этого долго грустила гусеница. Один раз утром когда гусеница поспала к ней подбежал муравей и сказал : чего ты кокон не вяжешь вон все твои подруги уже в коконах. Тогда гусеница решила долго и упорно учится вязать, через несколько часов она была уже в коконе. Когда она вылезла из кокона тогда она была не узнаваема. Крылья с жёлто- синей краской и длинные усики. Она стала бабочкой и уже дразнила всех своей красотой. Конец

Городничий, уже постаревший на службе и очень неглупый по-своему человек. Хотя и взяточник, но ведет себя очень солидно; довольно серьёзен; несколько даже резонер; говорит ни громко, ни тихо, ни много, ни мало. Его каждое слово значительно. Черты лица его грубы и жестки, как у всякого, начавшего службу с низших чинов. Переход от страха к радости, от грубости к высокомерию довольно быстр, как у человека с грубо развитыми склонностями души. Он одет, по обыкновению, в своем мундире с петлицами и в ботфортах со шпорами. Волоса на нем стриженые, с проседью.

Объяснение:

Лови!В рассказе Фазиля Искандера «Тринадцатый подвиг Геракла» образ необыкновенного учителя, сеющего «разумное, доброе, вечное» . Это – Харлампий Диогенович – веселый человек, постоянно смешит своих учеников. Его шутки были добрыми, и дети не обижались на них. Харлампий Диогенович знал, что дети боялись, когда их высмеивают, поэтому, применяя методику «высмеивания» , он рассчитывал, что дети будут лучше учиться! Отчасти у него это получилось. Харлампий Диогенович, как утверждает сам рассказчик, не был.«слабохарактерным» , как другие учителя. Это был справедливый человек, не потакал своим ученикам, но, безусловно, любил их. Его шутки были добрые, без сарказма: «это был не стихийный смех, а веселье, организованное сверху самим же учителем. Оно не нарушало дисциплины, а служило ей, как в геометрии доказательство от обратного.