15 ! стихотворный размер зимнее утро я знаю что ямб но можете написать разбор для тех кто не знает этот стих вот: мороз и солнце; день чудесный! еще ты дремлешь, друг прелестный - пора, красавица, проснись: открой сомкнуты негой взоры навстречу северной авроры, звездою севера явись! вечор, ты помнишь, вьюга злилась, на мутном небе мгла носилась; луна, как бледное пятно, сквозь тучи мрачные желтела, и ты печальная сидела - а погляди в окно: под голубыми небесами великолепными коврами, блестя на солнце, снег лежит; прозрачный лес один чернеет, и ель сквозь иней зеленеет, и речка подо льдом блестит. вся комната янтарным блеском озарена. веселым треском трещит затопленная печь. приятно думать у лежанки. но знаешь: не велеть ли в санки кобылку бурую запречь? скользя по утреннему снегу, друг милый, предадимся бегу нетерпеливого коня и навестим поля пустые, леса, недавно столь густые, и берег, милый для меня.

Достаточно взять лишь 2 строчки, расставить ударения

Мелисса де ла Круз. МаскарадГолубая кровь -  Мы так привыкли притворяться перед другими, что под конец начинаем притворяться перед собой.Франсуа де Ларошфуко (Перевод Э. Линецкой). ...тот, кем я был, становится чем-то иным... Тень отброшена.«Баухаус», альбом «Маска». ГЛАВА 1 Площадь Сан-Марко заполонили голуби. Сотни голубей – толстые, серые, коренастые, молчаливые – клевали оброненные беззаботными туристами кусочки слоеных булочек и хлебные крошки. Был полдень, но солнце пряталось за тучами, и на город опустилась мрачная пелена. Пустые гондолы выстроились вдоль причалов. Гондольеры в полосатых рубашках стояли, опираясь на весла, и ожидали клиентов, а те все не шли. Начался отлив, и на фасадах зданий стали видны темные пятна на том уровне, куда вода доходила во время прилива.Сидевшая в кафе Шайлер ван Ален примостила локти на шаткий столик и подперла голову так, что подбородок ее спрятался в высоком воротнике «хомут» слишком большого для нее свитера. Шайлер была вампиром, Голубой кровью, последней из ван Аленов – некогда видного нью-йоркского семейства, влиянию и щедрости которых Манхэттен был обязан своим нынешним видом.В былые времена имя ван Аленов было синонимом могущества, привилегированного положения в обществе и меценатства. Но та пора давно минула, и за годы финансы семьи истаяли. Шайлер привычнее было экономить каждый цент, чем швырять деньги в дорогих магазинах. Ее наряд – черный свитер длиной почти до колен, подрезанные и обтрепанные леггинсы, армейская куртка и поношенные мотоциклетные ботинки – весь был куплен в секонд-хенде.На любой другой девушке этот небрежный ансамбль смотрелся бы так, словно она подобрала выброшенное каким-нибудь бродягой, но на Шайлер он казался королевским одеянием, и в сочетании с ним ее милое личико в форме сердечка выглядело еще более привлекательным. Шайлер была сногсшибательно красива: нежная молочно-белая кожа, глубоко посаженные синие глаза и пышные волосы цвета воронова крыла. И красота ее делалась еще неотразимее, когда девушка улыбалась, хотя этим утром ей было не до улыбок.– Ну, выше нос, – сказал Оливер Хазард-Перри, поднося к губам чашечку с эспрессо. – Что бы ни случилось – ну, или не случилось, – но мы получим свой небольшой перерыв. А этот город великолепен. Ну, признай – ведь находиться в Венеции куда приятнее, чем торчать в химической лаборатории.Оливер был лучшим другом Шайлер еще с самого детства – долговязый красивый юноша, улыбчивый, с копной непослушных каштановых волос и теплыми карими глазами. Он был наперсником Шайлер, соучастником проделок и, как она узнала не столь давно, ее проводником – человеком, в силу традиции исполняющим при определенном вампире роль и левой руки, с позиции возвышенного рабства. Именно стараниями Оливера Шайлер сумела так быстро попасть из Нью-Йорка в Венецию. Он уговорил своего отца, и тот позволил им сопровождать его в деловой поездке по Европе.Несмотря на бодрый тон Оливера, Шайлер осталась мрачна. Шел последний день их пребывания в Венеции, а они так ничего и не нашли. Завтра они улетят обратно в Нью-Йорк с пустыми руками. Путешествие оказалось совершенно безрезультатным.Девушка принялась отдирать этикетку от своей бутылки «Пеллегрино», осторожно, так, чтобы та превратилась в длинную тонкую полоску зеленой бумаги. Шайлер не желала быстро сдаваться.Почти два месяца назад на бабушку Шайлер, Корделию ван Ален, напал кто-то из Серебряной крови, смертельных врагов вампиров Голубой крови. Шайлер знала от Корделии, что Серебряная кровь, как и Голубая, – это падшие ангелы, приговоренные к проведению своей бессмертной жизни на земле. Однако же представители Серебряной крови, в отличие от голубокровных, поклялись в верности изгнанному Князю небес, самому Люциферу, и отказались подчиняться кодексу вампиров, строгим этическим правилам, которые, как надеялись вампиры Голубой крови, должны были им со временем вернуться в рай.

Человек ушёл и жизнь остановилась... 
Пусть человек тот и ненавистен тебе, 
или раздражает, 
ты всё равно его любишь, 
его уважаешь. 
Береги то, что у тебя есть, 
Ведь жизнь не вечна 
И придётся учесть, 
Что тот человек 
Был тебе дорог. 
Никто его не заменит во век. 
У него было сто дорог, 
Но ты сократил ему их до одной. 
И эта дорога та, что ведёт в ад, 
Он не улетел, не попал в рай, 
Он покоится один, 
Вот и месяц май, 
А он идёт и никого не видит, 
Кто мог бы его любить... 
Время остановлено, 
Вокруг тебя и всех, 
Кому он был дорог, 
Или кому был бес. 
Вот что значит 
Любить и ненавидеть, 
Вот что значит 
Потерять и обидеть...