1. В основі детективного оповіданняПістрява стрічка" лежить​

Розслідування злочинних дій лікаря Ройлотта проти його пасербиць Джулії та Хелін Стоунер.

Объяснение:

злочин, розслідування, покарання злодія.

Гамлет — настоящий гуманист, он хорошо понимал недостатки в свое время и мог бы быть мудрым правителем. 

Как сын своего отца, Гамлет должен отомстить за честь семьи, убить Клавдия, который не только отравил брата-короля, но и виновный в грехе «кровосмешения». Братоубийца плодит вокруг себя только зло. Беда Гамлета в том, что он не хочет быть продолжателем зла — ведь, чтобы искоренить зло, Гамлету придется применить то же зло. Ему трудно ступить на такой путь. Героя раздирает раздвоенность: дух отца призывает к мести, внутренний же голос останавливает «действие зла». Гамлет пытается вывести зло, как говорят, «на чистую воду». Для этого и устраивает он представление. 

Гамлет надеялся, что король и сам теперь сознается в совершенном преступлении. Он и сознается, но один на один, только в монологе с собой. Гамлет теряет благоприятный момент и дает возможность выиграть королю, который плетет против него новые сети зла. 

Гамлет умеет быть решительным — убивает же он Полония, думая, что то король; отправляет хладнокровно на смерть Гильденстерна и Розенкранца, с горькой иронией, отмечая, что «Жизнь для человека — это сказать: «Раз». Почему же Гамлет так долго не осмеливается отомстить Клавдию, наказать его? 

Не только об отплате за личную несправедливость или только месть за убитого отца думает Гамлет — душу его теребят размышления о необходимости битвы с мировым злом. 

Впервые Пушкин коснулся темы Петра в «Заметках по русской истории 18 века». Поэт видит в нём мудрого царя – реформатора, защитника просвещения. «Ничтожные наследники северного исполина, изумлённые блеском его величия, с суеверной точностью подражали ему во всём, что только не требовало нового вдохновения. … Пётр I не страшился народной свободы, неминуемого следствия просвещения, ибо доверял своему могуществу и презирал человечество, может быть, более, чем Наполеон». 

Работая над петровской темой, Пушкин использовал различные жанры. В 1826 году он пишет о Петре I в «Стансах». В начале царствования Николай I не обладал авторитетом, основанным на реализации конкретных позитивных мероприятий. Более того: для армии он являлся бывшим бригадным командиром, известным своим формализмом и педантизмом, а для всей России – царем, который начал правление с казней и ссылок. 
То, чего царь, казалось бы, должен стыдиться, – аресты и репрессии, – стало основанием для лестного сопоставления с Петром I. 
Петр I значим для поэта не только как герой сражений и триумфатор. Созидательное начало самодержавной власти, власти исторически преемственной и исторически ответственной – таким видел и за то ценил Пушкин Петра. 
Приступая к созданию "Арапа Петра Великого" (1829), поэт видел в Петре идеального носителя прогрессивного начала истории, и если в "Полтаве" (1828) мы видим продолжение одической традиции ("Лишь ты воздвиг, герой Полтавы, Огромный памятник себе"), то "прозаическое" изображение царя строится на контрасте между бытовой простотой и государственным величием. 
Неоконченность первого пушкинского исторического романа не повлияла на популярность одного из главных его героев, и романисты-современники, ошибочно приняв простоту пушкинского Петра за легкость создания его образа, принялись усердно осваивать новое для себя пространство - тему "очеловеченного" царя. Новую вариацию мифа, новый портрет Петра (вечного труженика XVIII века, но более близкого к простому человеку) создавали разные - и по убеждениям, и по степени одаренности - авторы, но их произведения мало известны читателям современной России. 

Художественный опыт «Арапа Петра Великого» как эпическое решение темы Петра I отразился и в поэме «Полтава». Поэма начинается как семейная драма, а разворачивается как народная трагедия. Кочубей, Мария, Мазепа связаны друг с другом личными отношениями, которые находят настоящую оценку лишь в отношении к истории. Пётр поставлен вне круга личных отношений, он «свыше вдохновленный». Мысль Пушкина о русской истории определила и название поэмы. Он назвал её не «Мазепа», не «Пётр Великий», а «Полтава», указывая на великий народный подвиг, совершённый в этой битве, которая была одним «из самых важных и счастливых происшествий царствования Петра Великого».