Наурыз мейрамы — праздник весеннего обновления. По восто— начало нового года, совпадает с днем весеннего равноденствия. Дявляется символом весеннего обновления, торжества любви, плодорсстарину до прихода Наурыза люди приводили свои дома и хозяйствопраздника сажали деревья, цветы. Считалось, что если Наурыз входихорошему хозяину, то болезни, неудачи, невзгоды обходят его сторо«Наурыз» означает «рождение весны». Это наиболее важный ивосточных народов. Это Новый Год согласно древнему восточному вщедрое празднование праздника Наурыз принесет в дом изобилие ив наши дни «Наурыз мейрамы» стал общенародным празединства. Сегодня этот праздник одинаково дорог всеммногонациональном Казахстане. Древний праздник Наурыз гармонисовременную жизнь, сохранив преемственность традиций древности​

наоанокнешоке6шлон7екшлкен7шлкен

Объяснение:

н7кешлеквлкекнн

Пришвин "Кладовая солнца" - сочинение "Любовь к человеку и природе"
Для того, чтобы писать о природе, нужно не только любить, но и хорошо знать ее. Читая сказку-быль М. М. Пришвина «Кладовая солнца» , сразу понимаешь, что писатель не понаслышке знаком с родным краем и всегда готов поделиться своими знаниями с читателем. Так, например, мы узнаем, что «самая сладкая клюква бывает тогда, когда она перезимует под снегом» , что торфяные болота — это и есть самая настоящая кладовая солнца, потому что «горячее солнце было матерью каждой травинки, каждого цветочка, каждой болотной ягоды» , которые, «умирая и разлагаясь, превращались в горячий торф» .
Вместе со своими героями водит нас по осеннему лесу М. М. Пришвин. Настя и Митраша — не новички в лесу, и писатель гордится, что такие маленькие жители села не только умеют самостоятельно заработать себе на хлеб, но и грамотно ведут себя в таящем неожиданности и опасности лесу. Даже попав в беду, они достойно сумели выбраться из нее, приобретая новый опыт и сделав соответствующие выводы.
В сказке М. Пришвина «Кладовая солнца» природа человеку, предупреждает об опасности — нужно только уметь слышать ее голос. А для этого необходимо любить свой край, каждую веточку и цветок, каждую птичку и зайчика, как любят их главные герои сказки и сам писатель.

Тся талант к обыскам и досмотрам. Чичикова повышают, и он представляет проект по поимке контрабандистов. Сам же в это время сговаривается с контрабандистами, получает много денег (400—500 тысяч). Ссорится с товарищем, с которым делился, и их отдают под суд. Изворотливый Чичиков успевает часть денег и вновь начинает все сначала в должности поверенного. Там его и осеняет идея о покупке и перепродаже мертвых душ (он собирается их под видом живых заложить в банк, а получив под залог ссуду, скрыться). Размышляя, как отнесутся читатели к его герою, автор приводит притчу о Кифе Мокиевиче и о Мокии Кифовиче, отце и сыне. Существование отца обращено в умозрительную сторону (образец размышления: «зверь не родится из яйца»), а сын буянит. В ответ на унять сына, Кифа Мокиевич не желает ни во что вмешиваться, «уж если он и останется собакой, так пусть же не от меня об этом узнают, пусть не я выдал его». В конце поэмы бричка быстро едет по дороге, лошади несутся во весь опор. «И какой же русский не любит быстрой езды?» «Эх, тройка! птица-тройка, кто тебя выдумал? Знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным схвачен винтом, а наскоро живьем с одним топором да долотом снарядил и собрал тебя ярославский расторопный мужик. Не в немецких ботфортах ямщик: борода да рукавицы, и сидит черт знает на чем; а привстал да замахнулся, да затянул песню — кони вихрем, спицы в колесах смешались в один гладкий круг, только дрогнула дорога, да вскрикнул в испуге остановившийся пешеход — вон она понеслась, понеслась, понеслась!.. И вон уже видно вдали, как что-то пылит и сверлит воздух. Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и (остается позади. Остановился пораженный божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба?