Мой встреча с глебом капустиным сочинение по рассказу срезал

ответ:

глеб капустин предстает перед читателем в рассказе шукшина «срезал» в образе мужчины, которому мало что в жизни интересно. да, он читает газеты, считает себя умным и о нем ходит молва, что он любого «выскочку», который занимает высокую должность, может «срезать» и поставить на место. вот только остается большим вопросом, зачем это нужно взрослому человеку? возможно, если бы этим занимался подросток, это можно было списать на юный возраст, а  

капустин «раскрывается» еще по пути к дому матери константина журавлева. он подробно расспрашивает, кто из сопровождения о нем что-нибудь знает. но информации мало. известно лишь то, что тот, является кандидатом наук, приехал с женой и дочерью на такси, матери дорогих подарков.  

становится понятным, что капустина уже это возмущает. в голове у мужчины, скорее всего, мысли о том, что журавлев специально приехал, чтобы позлить общественность. как будто тот своим визитом к матери, зашел за черту дозволенного.  

автор случайно уточняет, что капустин вообще из другого села. видимо, там он уже получил хороший отпор, и подпортил свой «авторитет». а здесь он пока интересен тем, что «срезает» людей, занявших высокую должность в городе, и обнажает их «малограмотность».  

однако константин журавлев оказывается не таким безграмотным. он оказывается филологом, как и его . далее читатель наблюдает картину, как глеб делает попытки задать вопросы, совершенно неотносящиеся к теме, в которой работает кандидат. все старания оказываются напрасными, и журавлев, недоумевая, дает ему отпор. тогда «подстрекатель» цепляется к слову, намеренно создает конфликт и даже посылает угрозы константина.  

«выиграв бой», капустин покидает дом первым. он всегда так делает, скорее всего, потому, чтобы оппонент не успел опомниться и поговорить с ним по-мужски. но в этот раз он сам чуть не «потерпел фиаско». он наговорил много глупостей, не ответил ни на один прямой вопрос, а главное, обидел добропорядочную семью.  

мужчина ликовал. он еще долго подчеркивал свою значимость и припоминал коллегам, как «срезал» очередного кандидата. он даже не представлял, сколько трудов и усилий приложил тот, для того, чтобы ему присвоили этот «чин». глеб естественно думал, что это все далось тому не заслуженно, и что в его знаниях много «пробелов». однако сам мужчина всесторонне «развивался» только от чтения газет и собирания сплетен.  

у любого читателя складывается весьма неприятный образ капустина. он заносчивый, высокомерный, язвительный, а главное, глупый. в нем живет чувство неполноценности, поэтому он самоутверждается за счет «промахов» других. своим появлением в жизни человека, он не может его чему-то научить, он лишь портит о себе впечатление. а его учить, уже не имеет смысла, да он сам и не пожелает. мужчина никогда не сможет перерасти в настоящую личность, и чего-то значимого добиться в этой жизни. он так и останется жестоким «шутом», который привык насмехаться над другими людьми.

объяснение:

Реализм – направление в литературе и искусстве, ставящее целью правдивое воспроизведение действительности в её типических чертах. Реализм предполагает изображение типичных характеров в типичных обстоятельствах.

Объяснение:

Появление термина «реализм» в живописи обычно связывают с творчеством французского художника Гюстава Курбе (1819—1877), открывшего в 1855 году в Париже свою персональную выставку в специально созданном «Павильоне реализма», хотя и до него в реалистической манере работали художники барбизонской школы (Теодор Руссо, Жан-Франсуа Милле, Жюль Бретон). В 1870-е годы реализм разделился на два основных направления — натурализм в академическом искусстве и импрессионизм, представители которого вначале сами себя именовали натуралистами.

Реализм в театре, как реалистическая драма, представляет собой промежуточный жанр, граничащий и с трагедией и с комедией, в котором конфликт обычно не доводится до трагического конца. Его существенной чертой является острая актуальность, интерес к современности и злободневности. Стремление к точности изображения является настолько определяющим для реалистов, что даже при обращении к они остаются столь же щепетильными к фактам, как при изображении типов и событий современной им жизни.

В любом литературном произведении различают два основных семантических уровня: объективный — воспроизведение явлений, данных помимо воли художника, и субъективный — нечто, вложенное в произведение самим художником.

Два главных героя Гоголя — Хлестаков и Чичиков — суть два современных русских лица, две ипостаси вечного и всемирного зла — «бессмертной пошлости людской». По слову Пушкина, то были двух бесов изображенья.

Вдохновенный мечтатель Хлестаков и положительный делец Чичиков — за этими двумя противоположными лицами скрыто соединяющее их третье лицо черта «без маски», «во фраке», в «своем собственном виде», лицо нашего вечного двойника, который, показывая нам в себе наше собственное отражение, как в зеркале, говорит:

— Чему смеетесь? Над собой смеетесь!

<...>В Хлестакове преобладает начало движения, «прогресса»; в Чичикове — начало равновесия, устойчивости. Сила Хлестакова — в лирическом порыве, в опьянении; сила Чичикова — в разумном спокойствии, в трезвости. У Хлестакова — «необыкновенная легкость», у Чичикова — необыкновенная вескость, основательность в мыслях. Хлестаков — созерцатель; Чичиков — деятель. Для Хлестакова все желанное — действительно; для Чичикова все действительное — желанно. Хлестаков идеалист; Чичиков — реалист. Хлестаков — либерал; Чичиков — консерватор. Хлестаков — «поэзия»; Чичиков — «правда» современной русской действительности.

Но, несмотря на всю эту явную противоположность, тайная сущность их одна и та же. Они — два полюса единой силы; они — братья-близнецы, дети русского среднего сословия и русского XIX века, самого серединного, буржуазного из всех веков; и сущность обоих — вечная середина, «ни то, ни се» — совершенная пошлость. Хлестаков утверждает то, чего нет, Чичиков — то, что есть, — оба в одинаковой пошлости. Хлестаков замышляет, Чичиков исполняет. Фантастический Хлестаков оказывается виновником самых реальных русских событий, так же как реальный Чичиков виновником самой фантастической русской легенды о «Мертвых душах». Это, повторяю, два современных русских лица, две ипостаси вечного и всемирного зла — черта.

 

<...>в глубине Чичиковского «позитивизма» такое же всемирное «вранье», как в глубине хлестаковского идеализма. Желание Чичикова «стать твердою стопой на прочное основание» — это именно то, что теперь в ход пошлo, а потому — пoшло, как, впрочем, и желание Хлестакова «заняться, наконец, чем-нибудь высоким». Оба они только говорят и думают, как все; а в сущности ни Чичикову нет никакого дела до «прочных» основ, ни Хлестакову — до горных вершин бытия. За консервативною основательностью у одного скрывается такая же «химера», пустота, ничто, как за либеральною «легкостью мыслей» — у другого. Это не два противоположные конца и начала, не две безумные, но все-таки честные крайности, а две бесчестные, потому что слишком благоразумные, середины, две одинаковые плоскости и пошлости нашего века.

Ежели нет в человеческой жизни никакого определенного смысла, высшего, чем сама эта жизнь, то нет для человека на земле и никакой определенной цели, кроме реальной победы в реальной борьбе за существование. «Так есть хочется, как еще никогда не хотелось!» — этот бессознательный, стихийный вопль Хлестакова, «голос природы», становится сознательной, общественно-культурной мыслью у Чичикова — мыслью о приобретении, о собственности, о капитале.<...>

Вместо блаженства — благополучие, вместо благородства — благоприличие, то есть внешняя, условная добродетель <...>. Так как единственная определенная цель и высшее благо человека на земле есть «спокойное довольство», а единственный путь к нему приобретение, то вся нравственность подчиняется этой цели и этому благу, ибо «если уж избрана цель — нужно идти напролом». «Вперед, вперед! Excelsior!» — этот боевой клич современного прогресса — клич не только Хлестакова, но и Чичикова.<...>

Объяснение: