Напишите эссе на тему отношение человек-музыка в современном мире.

Я уже писала такое:

Музыка – восьмое чудо света. Она не только от скуки по пути в университет, школу, на работу или еще куда-нибудь, а также влияет на настроение и даже на работо и продуктивность.

Какая-то музыка может нас успокоить, развеселить или наоборот расстроить. Некоторая музыка ассоциируется с определенными моментами в жизни, и слушая такую музыку, окунаешься в воспоминания с головой. Чтобы запомнить какую-то информацию рекомендуется несколько раз прочитать ее под музыку. Тогда услышав песню или напев ее мотив, можно будет вспомнить то, что необходимо было выучить. Разве это не прекрасно?)

]

Объяснение:

"Я русский композитор, и моя родина наложила отпечаток на мой характер и мои взгляды. Моя музыка это плод моего воображения, потому - это русская музыка. И единственное, что я стараюсь, когда я сочиняю, это заставить её прямо и просто выражать то, что у меня на сердце."

Эти слова принадлежат самому Сергею Васильевичу Рахманинову. Сказанные по-настоящему просто, прямо, с присущей ему честностью, они в полной мере отражают характер композитора, то, чем жил его гений, и то, что более всего остального волновало его душу.

Но конечно музыка столь яркого и талантливого художника говорит лучше всяких слов! Каждое произведение искусства - это в той или иной мере отражение личности его создателя, и не только в ограниченном смысле, как реакция на отдельные внешние и внутренние переживания. Существует так же и общий дух, пронизывающий все произведения этого художника, и конечно такой дух мы непременно можем найти во всех работах Рахманинова.

"Этюды-каритины", или по другому "tone pictures" (звуковые картины) - одни из наиболее подходящих на эту роль произведений композитора. Эти, по-большему счёту поздние сочинения Рахманинова (op. 33, op.39), демонстрируют уже выработанный стиль и неповторимую, индивидуальную манеру художника, соединяя в себе наиболее яркие черты, присущие его музыке. В каждой "картине" очевидно, что Рахманинов пишет предпочтительно для собственных рук и безотказной быстрой аккордовой техники, являющейся столь для него характерной, и что звучать им стоило бы в концертных залах, для которых они наиболее всего подходят, нежели дома. Обозначение "tone pictures" приведено не случайно: композитор сам дал такое определение двум своим циклам. Он всегда замечал, что получал сильные музыкальные импульсы от зрительных впечатлений. А впечатления эти как правило касались непосредственно его любимой родины и её, удивительной красоты природы. Рахманинов был неразрывно связан с образами тех мест где вырос и жил. Однако, как пишет Оскар Фон Риземан в своих воспоминаниях, многие из этих пьес обязаны своим происхождениям полотнам Бёклина: №8 op.39 (соль минор) ассоциируется, скорее всего, с "Утром"; №1 op.39 (фа минор) - это "Волны". Он так же пишет, что иногда источником вдохновения для "Этюдов-картин" служили картины живой природы или сказочные впечатления: как, например, №7 op.33 (ми-бемоль минор), который рисует праздничную атмосферу русской ярмарки, или №6 op.39 (ля минор) - сказка "Красная Шапочка и Серый Волк". Другие из этих пьес - чисто лирического характера и не вызывают прямых сюжетных ассоциаций. Таковы мечтательный соль-минорный Этюд (соч. 33 № 5), бурный и героический до-минорный (соч. 39 № 1). Позволю себе отметить, что сам Рахманинов намеренно отказывался приоткрывать источник своего вдохновения в каждом из произведений.

В "Этюдах-картинах" обнаруживается эволюционный процесс, через который проходила в то время гармония композитора. Свободные, порой несимметричные ритмические построения мотивов и фраз, как это часто бывает в творчестве Рахманинова, отсылает нас к "колокольности" и практике церковного русского пения. Однако, оба из этих циклов раскрывают перед нами совершенно новые, уникальные стилистические принципы. Коласальная сила звука, требуемая в некоторых "картинах", кажется превосходит сами возможности инструмента. Не даром, я полагаю, Дирижер Бостонского симфонического оркестра С.Кусевицкий поручил итальянскому композитору Отторино Респиги, ученику Римского-Корсокова по инструментовке, оркестровать шесть из них. Это было сделано, конечно, с разрешения композитора, который, очевидно, не имел желания сам "раскрашивать" собственные сочинения. Позже Рахманинов писал: "Позвольте мне, дорогой маэстро (Респиги), выразить всё мое восхищение чудесным результатом Вашей блестящей оркестровки. Особенно благодарю Вас за точное соответствие (...) оригиналу". К слову сказать, Кусевицкий уже достигал успеха в подобных экспериментах, когда к примеру, Морис Равель, по его настоянию, блестяще оркестровал "Картинки с выставки" Мусоргского. "Этюды-картины" Рахманинова - так же произведения прежде всего художественного, а не «этюдного» плана. Для них крайне характерно слияние мелодии, гармонии, фактуры в неразрывное целое, причем как для быстрых (что естественно), так и для медленных этюдов. В Этюде ля-минор, (op. 39 № 2) темой является колышущаяся фигурация, с проступающим скрытым голосом.

…Там, где соседствует волна

С другой волной морской,

Чудачка странная жила

По имени Ассоль.

Всяк ротозей и паразит

Менял на сахар соль,

Но ожидания кредит

Банк выделил - Ассоль.

Она стояла как скала

На девичьем своём –

Того, которого ждала,

Подарит водоём!

Чем дольше, тем она сильней,

Мечта о парусах

Алее роз цвела над ней

Зарёю в небесах.

Не потускнеть в её глазах

Тому, кто по мечтам:

Грядёт на алых парусах

Плавсредства капитан!

Не фунт изюма - полный трюм

Желаний и причуд!

На всякий случай, и изюм,

И соли тоже пуд…

А на другом краю земли,

У северных морей,

Желанья сбыться не могли

На берегу скорей:

Там ожидания - длинны.

И имена длинней.

Пер Гюнт подался из страны,

А больше нет парней!..

Выходит, ждать одна судьба

Средь скал, и льдин, и дюн.

Любви покорная раба,

Где сладкий твой изюм?

Подружка Сольвейг, сколько дней

Ты слёз глотала соль?

И что особенного в ней,

Которая Ассоль?

И ты - мечтала и ждала,

В одной своей поре…

О сколько «южного» тепла

У северных морей!

В морях не меряно солей

И вглубь, и в ширину.

Дела минувших кораблей

Давно ушли ко дну,

Но так же ластится мистраль,

Тепла волны ладонь,

И так же нежно смотрят вдаль

И Сольвейг, и Ассоль.