Какие картины русских художников созвучны знакомым тебе романсам русских композиторов? Запиши свои размышления в рабочую тетрадь

Объяснение:

1 Картины Б. М. Кустодиева «Масленица» (1916), «Балаганы» (1917), «Масленица» (1919) - Музыка: пьеса П.И. Чайковского «Февраль. Масленица» (из цикла «Времена года»).

2 Картины К. А. Коровина "Тройка", "Катание на тройках", "Праздник в деревне" - Музыка: пьеса П. И.Чайковского "Ноябрь. На тройке" (из цикла «Времена года»).

3 Картина М. А. Врубеля "Царевна-Лебедь". 1900. Музыка Н. А. Римского-Корсакова из оперы "Сказка о царе Салтане" на музыку по одноименному произведению А.С.Пушкина. Партия "Царевны-Лебедь".

4 Картина Исаака Левитана. "Вечерний звон". 1892. Холст, масло. 87 x 107,6. Третьяковская Галерея, Москва

Музыка: знаменитый романс "Вечерний звон" - это гениальный перевод на русский язык стихотворения "Those Evening Bells" Томаса Мура, английского поэта, ирландца по происхождению. Перевод этот был сделан русским поэтом, современником А. С .Пушкина, Иваном Ивановичем Козловым. Музыка к стихам И. Козлова, как считают многие исследователи, была написана А. А. Алябьевым, после чего "Вечерний звон" стал и остаётся поныне одним из самых любимых русских романсов. Настолько любимым, что в ряде популярных изданий его называют народной песней.

Симфони́ческая му́зыка — понятие, характеризующее и объединяющее широкий спектр музыкальных форм и жанров, которые обладают специфическими признаками, атрибутивными свойствами и важнейшими внутренними качествами

К произведениям, составляющим обширный репертуар мировой симфонической музыки, могут быть отнесены сочинения самых различных форм и жанров: симфонии, симфониетты, увертюры (в том числе — оперные), сюиты (в том числе — балетные), концерты, симфонические поэмы, фантазии, рапсодии, легенды, каприччио, скерцо, различные симфонические танцы, вариации, попурри и т.д

Помимо музыкальных произведений, предназначенных для исполнения симфоническим оркестром, а также органных и вокальных симфоний, известны и некоторые другие формы симфонической музыки:

Жан Батист Кардон

Две концертные симфонии для арфы и струнного квартета (Op. 18, 1787)
Алан Хованесс:

Симфонии для духового оркестра: No. 4 (Op. 165, 1958), No. 7 — Nanga Parvat (Op. 178, 1959), No. 14 — Ararat (Op. 194, 1960), No. 20 — Three Journeys to a Holy Mountain (Op. 223, 1968), No. 53 — Star Dawn (Op. 377, 1983)
Симфонии для струнного оркестра: No. 31 (Op. 294, 1977), No. 49 — Christmas Symphony (Op. 356, 1981)
Симфонии для трубы и струнного оркестра: No. 51 (Op. 364, 1982), No. 64 — Agiochook (Op. 422, 1989-1990)
Симфония No. 16 — Kayagum, (Op. 202, 1962), для шести корейских инструментов и камерного оркестра
Симфония No. 17 — Symphony for Metal Оркестра (Op. 203, 1963), для шести флейт, трех тромбонов и пяти ударных
Симфония No. 23 — Ani (Op. 249, 1972), для большого духового оркестра и духового ансамбля ad libitum
Симфония No. 24 — Majnun (Op. 273, 1973), для тенора соло, скрипки, хора и камерного оркестра
Симфония No. 34 (Op. 310, 1977), для басового тромбона и струнного оркестра
Симфония No. 38 (Op. 314, 1978), для колоратурного сопрано и камерного оркестра
Симфония No. 39 — Lament (Op. 321, 1978), для гитары и оркестра
Симфония No. 43 (Op. 334, 1979), для гобоя, трубы, литавр и струнного оркестра
Симфония No. 57 — Cold Mountain (Op. 381, 1983), для сопрано или тенора соло, кларнета и струнного оркестра
Симфония No. 58 — Symphony Sacra (Op. 389, 1985), для сопрано и баритона соло, хора и камерного оркестра
Симфония No. 62 — Oh Let Man Not get These Words Divine (Op. 402, 1987-88), для баритона соло, трубы и струнного оркестра
Авет Тертерян

Симфония No. 1 для органа, медных, ударных, и бас-гитары (1969)
Симфония No. 3 для оркестра, дудука и зурны (1975)
Симфония No. 5 для оркестра, кеманчи и колоколов (1978)
Валерий Гаврилин

«Перезвоны» (По прочтении В. М. Шукшина), хоровая симфония-действо для солистов, смешанного хора, гобоя, ударных и чтеца (1978—1982).
Александр Рабинович-Бараковский

«In illo tempore», концертная симфония для двух фортепиано и камерного оркестра (1989).

Музыкальный стиль шопена отличается редким единством. ра­зумеется, развиваясь непрерывно на протяжении почти четверти века, его творчество прошло через несколько различных фаз. путь между его первым опусом («рондо», 1825) и «баркаролой» (1846) знаменует чуть ли не целую эпоху — от наивных фортепианных сочинений начала xix века до изысканных звучаний, предвосхища­ющих пианизм дебюсси. можно без труда наметить несколько ста­дий: а) ранний, варшавский период; б) рубеж 1829—1831 годов; в) парижский период до «прелюдий»; г) 40-е годы, отмеченные тяготением к симфонизированным, крупномасштабным формам; д) самые последние годы. и все же между произведениями шопе­на 20-х и 40-х годов нет того резкого различия, какое характери­зует, например, музыкальный стиль и язык раннего и позднего бетховена или инструментальный стиль раннего и позднего шу­берта. шопен скоро нашел свою собственную, «глубоко ин­дивидуальную систему интонирования» (асафьев), которая прежде всего и определила своеобразие его музыкального стиля в це­лом. «шопеновская интонация», органичная и неповторимая, про­низывает все произведения польского композитора, живущие в современном репертуаре, и позволяет мгновенно определить их авторство, независимо от того, создавались ли эти произведения в юношеские годы или в самом конце творческого пути. можно го­ворить об усовершенствовании, об усложнении стиля шопена, о все расширяющемся круге образов, о более богатом и углублен­ном эмоциональном содержании его музыки. и тем не менее все его произведения спаяны едиными господствующими стилистиче­скими признаками.
здесь характерны в основном два момента. во-первых, своеоб­разие и органичность «системы интонирования», о которой говори­лось выше.
во-вторых, отношение к избираемым средствам выражения. все его высказывания отличаются удивительным равновесием между классицистскими и романтическими тенденциями. классицистская ясность, точность, логичность в изложении мысли сочетается у не­го с «бурлящим чувствований юности «после­революционного века» (асафьев). эта черта, проявляясь несколь­ко по-разному в разные творческие периоды, лежит в основе всех шопеновских произведений.
можно было бы проследить истоки музыки шопена в профес­сиональном искусстве его предшественников *.
* так, например, нетрудно уловить зависимость некоторых фортепианных приемов шопена от гуммеля, филда, крамера. близость его мелодического стиля к вокальной выразительности итальянской оперы также не вызывает со­мнений. его «моцартианство» дает себя чувствовать в , ясности, изяществе выражения. следы изучения баха ощутимы в полифониэнрованиой фактуре, в логике мелодического развития, в строгости формы. наконец, влия­ния польских композиторов (огиньского, лесселя и других) можно проследить в характерной элегический выразительности его мелодики, в тенденции к хроматизированнай гармонии, к инструментальному мышлению н т. д.
но это скорее уво­дило бы от проблемы шопеновского стиля, чем содействовало ее постижению. шопен претворил все влияния в столь самостоятель­ную, индивидуальную форму, что в его творчестве они растворились почти до неузнаваемости.
важнейшая особенность интонации шопена — ее «фортепианность». подобно тому как берлиоз мыслил в основном оркестрально и самые интересные его мысли рушатся (или, во всяком случае, предельно обедняются) при попытке исполнить его темы на форте­пиано, так музыка шопена не существует в отрыве от ее пианисти­ческой природы. исполненная на других инструментах, она теряет не только большую часть своего обаяния, но часто и свою индиви­дуальность. она становится особенно обезличенной в оркестровом изложении, где фортепиано не участвует совсем.
музыкальные мысли шопена рождались в импровизациях за фортепиано и облекались в чисто пианистические зву