Верны ли сле­ду­ю­щие суж­де­ния о куль­ту­ре? А. Куль­ту­ру можно рас­смат­ри­вать как уро­вень вос­пи­тан­но­сти от­дель­ной лич­но­сти.Б. Куль­ту­ра стала для че­ло­ве­ка вто­рой при­ро­дой.1) верно толь­ко А2) верно толь­ко Б3) верны оба суж­де­ния4) оба суж­де­ния не­вер­ны​

"вроде" правельно 3 вариант ответа

Школа к сожалению не даёт знаний. Там дают настолько поверхностную информацию, которую будучи уже мыслящим самостоятельно, можно освоить буквально за пару месяцев. Понятное дело, что это базовая информация (фундамент), рассчитанный на детей. Но в школе акцент больше на подчинение и прививание страха детям, чтобы в будущем, когда они выйдут в систему, у них дрожали ноги перед начальством. Чтобы они не задавали лишних вопросов и т.д. В общем готовят очень послушных работников. К сожалению это правда.. Знания в школе далеко не на первом месте.
А правильная позиция (по мне) - это взять под собственный контроль свой разум и администрировать его, постоянно расширяя как объём так и количество, и качество программ функционирующих в нём.
Пример: настоящее самообразование. Чем более оно многостороннее, тем лучше.

С точки зрения Р Мертона, нормы науки строятся вокруг четырёх основополагающих ценностей.

— Первая из них — универсализм, убеждение в том, что изучаемые наукой природные явления повсюду протекают одинаково и что истинность научных утверждений должна оцениваться независимо от возраста, пола, расы, авторитета, титулов и званий тех, кто их формулирует. Требование универсализма предполагает, в частности, что результаты маститого ученого должны подвергаться не менее строгой проверке и критике, чем результаты его молодого коллеги. Наука, стало быть, внутренне демократична. Как вопиющее нарушение этой ценности Р. Мертон рассматривал попытки создания в нацистской Германии того времени «арийской физики».

— Вторая ценность — общность (в буквальном переводе — «коммунизм»), смысл которой в том, что научное знание должно свободно становится общим достоянием. Тот, кто его впервые получил, не вправе монопольно владеть им, хотя он и имеет право претендовать на достойную оценку коллегами собственного вклада.

— Третья ценность — незаинтересованность. Первичным стимулом деятельности ученого является бескорыстный поиск истины, свободный от соображений личной выгоды — завоевания славы, получения денежного вознаграждения. Признание и вознаграждение должны рассматриваться как возможное следствие научных достижений, а не как цель, во имя которой проводятся исследования.

— Четвертая ценность — организованный скептицизм. Каждый ученый несет ответственность за оценку доброкачественности того, что сделано его коллегами, и за то, чтобы эта оценка стала достоянием гласности. Причем ученый, опиравшийся в своей работе на достоверные данные, заимствованные из работ его коллег, не освобождается от ответственности, коль скоро сам он не проверил точность используемых данных. Из этого требования следует, что в науке нельзя слепо доверяться авторитету предшественников, сколь бы высок он ни был. Равно необходимы как уважение к тому, что сделали предшественники, так и критическое — скептическое — отношение к их результатам. Более того, ученый должен не только настойчиво отстаивать свои научные убеждения, используя все доступные ему средства логической и эмпирической аргументации, но и иметь мужество отказаться от этих убеждений, коль скоро будет обнаружена их ошибочность.