Для городского населения составляет более 80 %

ответ:

69% я по окружаещему помню

объяснение:

Эпохой первобытного мира считается время до того, как придумали письменность, то есть до того, как научились записывать. Когда люди научились это делать, они стали записывать исторические события, поэтому эта часть истории сейчас более изучена, чем доисторическая.

Самое начало эпохи первобытного мира, это начало палеолита, то есть древнекаменного века. Его начало решили считать в 2.4 миллиона лет до нашей эры, когда человек только начал создавать некие орудия для охоты и обработки пищи. Видимо по самому древнему найденному орудию труда и установили такую планку начала эпохи.

Когда он заканчивается точно не объявлено, так как письменность появилась в разных частях планеты в разное время, но и так понятно, что впервые она появилась несколько тысяч лет до нашей эры.

«И он схватил курицу и побежал с нею на кухню. А я за ним. Мы зажгли новую горелку, потому что на одной уже стояла кастрюля с водой, и стали обжигать курицу на огне. Она здорово горела и пахла на всю квартиру паленой шерстью».

Это описание предполагает, что в квартире, кроме Дениски и его отца, никого нет: ни советчиков, которые бы сварить бульон, ни свидетелей, воз­мущавшихся неприятным запахом. Современный читатель, выросший в отде­льной квартире, воспринимает эту ситуацию как совершенно естественную, хотя на самом деле очевидно, что Дениска, как и любой другой его ровесник, живет в коммунальной квартире. Этот коммунальный быт (соседи, общая кух­ня с двумя персональными конфорками на коллективной плите, очереди в туа­лет, единственный телефон) отражен в других рассказах, хотя неискушенный читатель может не обратить на это внимания. О соседях Дениски автор прого­варивается в рассказе «И мы!..»: «И вот когда я запел, сейчас же изо всех дверей стали высыпать соседи, они кричали: „Безо­бразие… Что случилось… Уже позд­но… Распустились… Здесь коммунальная квартира…“». А из рассказа «Старый мореход» мы узнаём, что Дениска живет в одной комнате с родителями, в углу, отгороженном шкафом, где можно либо сидеть, либо лежать (на ночь там ставят раскладушку): «Но я не вышел к Марье Петровне, я сидел за шкафом… И когда она напилась своего любимого чаю, она вдруг ни с того ни с сего сама ко мне залезла и схватила меня за подбородок… И, когда я вбежал в комнату, я сразу подбежал к своей раскладушке».

Из рассказов Дениса Драгунского мы знаем не только о жизни в одной комнате вшестером — мальчик, родители, бабушка с дедушкой и няня на сундуке, —но и про окно под потолком (комната была в полуподвале), не дававшее воз­мож­ности не только выливать манную кашу, но и просто видеть что-то, кроме ног прохожих.

Объяснение: