Рассказ на основе услышанного (написанного), , нужнолучшее время для охоты с гончей в наших краях — последние дни октября. всё к этому времени в природе затихает, успокаивается, и уставшее от бесконечных циклонов небо наконец-то начинает подниматься, делая мир светлее и .со мной на охоте всегда была доля — прекрасная гончая, не просто мастер своего дела, а настоящий гроссмейстер.чтобы скоротать время и отвлечься от нараставшего напряжения, я стал наблюдать за длиннохвостыми синицами, компанией перелетавшими с дерева на дерево. и в это время, когда я подглядывал за птицами, где-то далеко у озера раздался еле слышный вой. то, что это была собака, я не сомневался, но почему вой? я кинулся на голос с ружьём наперевес, отбрасывая от лица ветки. до озера оставалось уже не далеко, когда ноги мои остановились, потому что загнанное сердце просило пощады. я мешком повис на каком-то дереве и сквозь туман в глазах совсем рядом увидел заячий след, по которому прошла собака. но след уходил не к бобровым завалам, а почему-то на заросший молодым березняком мыс. это потом я отдал должное сообразительности зайца: перед тем как залечь, косой перешёл по тонкому льду, понимая, что для его более тяжёлых преследователей молодой лёд станет ловушкой.доля провалилась метрах в пятнадцати от берега. услышав меня, она стала жалобно скулить и пытаться выбраться из полыньи, но лёд ломался, и она снова от отчаяния завыла. я метался по берегу, как безумный, не зная, что предпринять, а доля, положив передние лапы на лёд, продолжала выть. сколько это продолжалось, я не помню. отбросив ружьё, пошёл в лес, спасаясь от страшной развязки.как далеко я успел отойти от берега, не знаю, но в какое-то мгновение развернулся и ломанул обратно.складная шведская ножовка у меня всегда с собой, а капроновые верёвочки я по старой привычке ношу в больших карманах охотничьей куртки. спилить несколько берёзок было делом пяти минут. у первой обрубил ветки только до половины и положил на лёд. к ней привязал полностью обрубленную, потом вторую, и наконец гирлянда из четырёх берёзок дотянулась до полыньи.доля уже, кажется, еле держалась, она не могла даже выть; время от времени она только по-щенячьи скулила. и когда я, проворачивая гирлянду, стал накрывать собаку ветками, страх охватил меня снова. мне показалось, что я утоплю её. но тут доля, спасаясь от веток, наседавших на неё, стала лапами подминать их под себя, инстинктивно стараясь оказаться сверху. потянув своё приспособление, я почувствовал, что тащу его вместе с собакой.стоя на коленях, я прижимал к себе дрожащую мокрую долю, всё ещё не веря, что самое страшное уже позади. и если бы я сказал, что в эти минуты мои глаза были сухие, это было бы неправдой. те, кого судьба на жизненных путях-дорогах сводила с этими хвостатыми созданиями и кто хоть однажды был удостоен их верной бескорыстной любви, меня поймут.в этот день было уже не до охоты. я гнал машину в город, а моя любимица, завёрнутая в куртку, дремала на заднем сиденье и, наверное, досматривала сон про зайца, до которого сегодня так и не удалось добраться.​