Мне надо сочинение на 3 части вступление описание концовка

Игорь Грабарь известен пейзажными картинами, на которых изображены виды русской природы. Художник изображал природу по-особенному, так как ее видит он.
На картине художника Игоря Грабаря «Февральская лазурь» нарисован зимний пейзаж. На переднем плане картины изображена береза. Художник смотрит на нее как бы снизу, лежа на земле. От этого форма березы, ее ветки выглядит как-то нереально, фантастично.
Поражают цвета на картине. Хотя изображен февральский день, но на картине мало белого цвета – цвета снега. Больше ярких весенних цветов. Художник этим передает, что скоро кончится зима и на смену ей придет весна. Голубой цвет на картине имеет много оттенков. Художник применяет и светло-зеленый, почти голубой цвет и ультрамариновый, для окрашивания зимнего неба. Впечатление, что цвета перекликаются между собой, соединяются в фантастическую музыку. Сиреневый снег, лазоревое небо, жемчужная береза – все фантастические оттенки голубого цвета сливаются и переходят друг в друга, создают какое-то праздничное настроение. На заднем плане картины изображен лес, который нарисован такими же очаровательными цветами.
Картина понравилась своей таинственностью. Взгляд притягивает форма дерева. Береза на картине отличается тем, что на нее смотришь от самой земли. Необычный взгляд на дерево, его огромные раскидистые ветки выделяются на фоне голубого неба. Впечатление, что береза наклонилась над тобой, хочет укрыть тебя своей кроной. Когда долго рассматриваешь картину, поднимается настроение. Хочется очутиться около этой фантастической березы, обнять ее, погладить бугристую кору дерева. Не зря художника Игоря Грабаря называли «поэтом русской зимы».

1) Она родом из Кубани

2) В Сибирь приехала, что бы работать учителем. О себе рассказывала мало, только то, откуда она родом, что на родине у неё живёт её мать. И конечно же, рассказывала про игру её детства, в которую потом и научила играть мальчика.

3) Лидия Михайловна молодая красивая, с доброй улыбкой и всегда внимательным и ласковым взглядом.

Отрывок, описывающий её внешность: "...я хорошо помню ее правильное и потому не слишком живое лицо с прищуренными, чтобы скрыть в них косинку, глазами; тугую, редко раскрывающуюся до конца улыбку и совсем черные, коротко остриженные волосы. Но при всем этом не было видно в ее лице жесткости <...> а было какое-то осторожное, с хитринкой, недоумение, относящееся к ней самой и словно говорившее: интересно, как я здесь очутилась и что я здесь делаю? Теперь я думаю, что она к тому времени успела побывать замужем; по голосу, по походке - мягкой, но уверенной, свободной, по всему ее поведению в ней чувствовались смелость и опытность..."

4) В своих поступках она честна и справедлива. Всегда поступает по совести. Относится к ученикам с уважением, однако всегда честно и справедливо их оценивает. Ога внимательна и небезразлична к другим. В душе она ребёнок, и считает, что настоящий учитель не обязательно должен быть серьёзным.

Звезды еще сверкали остро и холодно, но небо на востоке уже стало светлеть. Деревья понемногу выступали из тьмы. Вдруг по вершинам их сильный свежий ветер. Лес сразу ожил, зашумел полнозвучно и звонко. Свистящим шепотом перекликнулись между собой столетние сосны, и сухой иней с мягким шелестом полился с потревоженных ветвей.

Ветер стих внезапно, как и налетел. Деревья снова застыли в холодном оцепенении. Сразу стали слышны все предутренние лесные звуки: жадная грызня волков на соседней поляне, осторожное тявканье лисиц и первые, еще неуверенные удары проснувшегося дятла, раздававшиеся в тишине леса так музыкально, будто долбил он не древесный ствол, а полое тело скрипки.

Снова порывисто шумнул ветер в тяжелой хвое сосновых вершин. Последние звезды тихо погасли в посветлевшем небе. Само небо уплотнилось и сузилось. Лес, окончательно стряхнувший с себя остатки ночного мрака, вставал во всем своем зеленом величии. По тому, как, побагровев, засветились курчавые головы сосен и острые шпили елей, угадывалось, что поднялось солнце и что занявшийся день обещает быть ясным, морозным, ядреным.

Стало совсем светло. Волки ушли в лесные чащобы переваривать ночную добычу, убралась с поляны лисица, оставив на снегу кружевной, хитро запутанный след. Старый лес зашумел ровно, неумолчно. Только птичья возня, стук дятла, веселое цвиканье стрелявших меж ветвей желтеньких синиц да жадный сухой кряк соек разнообразили этот тягучий, тревожный и грустный, мягкими волнами перекатывающийся шум.

Сорока, чистившая на ветке ольховника черный острый клюв, вдруг повернула голову набок, прислушалась, присела, готовая сорваться и улететь. Тревожно хрустели сучья. Кто-то большой, сильный шел сквозь лес, не разбирая дороги. Затрещали кусты, заметались вершины маленьких сосенок, заскрипел, оседая, наст. Сорока вскрикнула и, распустив хвост, похожий на оперение стрелы, по прямой полетела прочь.

Из припудренной утренним инеем хвои высунулась длинная бурая морда, увенчанная тяжелыми ветвистыми рогами. Испуганные глаза осмотрели огромную поляну. Розовые замшевые ноздри, извергавшие горячий парок встревоженного дыхания, судорожно задвигались.

Старый лось застыл в сосняке, как изваяние. Лишь клочковатая шкура нервно передергивалась на спине. Настороженные уши ловили каждый звук, и слух его был так остер, что слышал зверь, как короед точит древесину сосны. Но даже и эти чуткие уши не слышали в лесу ничего, кроме птичьей трескотни, стука дятла и ровного звона сосновых вершин.

Слух успокаивал, но обоняние предупреждало об опасности. К свежему аромату талого снега примешивались острые, тяжелые и опасные запахи, чуждые этому дремучему лесу. Черные печальные глаза зверя увидели на ослепительной чешуе наста темные фигуры. Не шевелясь, он весь напружился, готовый сделать прыжок в чащу. Но люди не двигались. Они лежали в снегу густо, местами друг на друге. Их было очень много, но ни один из них не двигался и не нарушал девственной тишины. Возле возвышались вросшие в сугробы какие-то чудовища. Они-то и источали острые и тревожащие запахи.

Испуганно кося глазом, стоял на опушке лось, не понимая, что же случилось со всем этим стадом тихих, неподвижных и совсем не опасных с виду людей.

Внимание его привлек звук, послышавшийся сверху. Зверь вздрогнул, кожа на спине его передернулась, задние ноги еще больше поджались.

Однако звук был тоже не страшный: будто несколько майских жуков, басовито гудя, кружили в листве зацветающей березы. И к гуденью их примешивался порой частый, короткий треск, похожий на вечерний скрип дергача на болоте.

А вот и сами эти жуки. Сверкая крыльями, танцуют они в голубом морозном воздухе. Снова и снова скрипнул в вышине дергач. Один из жуков, не складывая крыльев, метнулся вниз. Остальные опять затанцевали в небесной лазури. Зверь распустил напряженные мускулы, вышел на поляну, лизнул наст, кося глазом на небо. И вдруг еще один жук отвалил от танцевавшего в воздухе роя и, оставляя за собой большой, пышный хвост, понесся прямо к поляне. Он рос так быстро, что лось едва успел сделать прыжок в кусты — что-то громадное, более страшное, чем внезапный порыв осенней бури, ударило по вершинам сосен и брякнулось о землю так, что весь лес загудел, застонал. Эхо понеслось над деревьями, опережая лося, рванувшегося во весь дух в чащу.

Медленно, осторожно ступая мягкими лапами, под которыми с хрустом проваливался сухой и крепкий наст, зверь направился к неподвижной, вбитой в снег человеческой фигуре...