Расставьте недостающие знаки препинания в предложениях 1) снежинка мне на нас упала и сразу растаяла вдруг . 2) я подолгу бродил и видел много примет осени .3) догорает костер разожжённый в снегу и последний дымок его стелиться низко . 4) нет мысли которую нельзя было бы выразить просто и ясно .

1) Снежинка мне на нос упала и сразу растаяла вдруг . 2) Я подолгу бродил и видел много примет осени .3) Догорает костер, разожжённый в снегу, и последний дымок его стелиться низко . 4) Нет мысли, которую нельзя было бы выразить просто и ясно .

сердце-проверочное слово срдечный

удивительная - потому что идивлять 2 спряжение,в 3 лице

велел-проверочное слово велено

лёгкую-лёгок

восстанавливается-восстанавливать 2 спряжение,в 3 лице

ПРЕДЛОГИ НА,СОЮЗЫ И:

1. Герман смотрел на нее молча, сердце его также терзалось, но ни слезы бедной девушки, ни удивительная прелесть её горести не тревожили суровой души его. 2. Я велел ехать к коменданту, и через минуту кибитка остановилась перед деревянным домиком. 3. Константин Георгиевич вел в деревне неспокойную, но лёгкую и свободную жизнь. 4. В течение лета листва частично восстанавливается.

В одной из своих заметок Гиляровский признавался — вроде бы с бравадой, но и не без горечи: «У бродяги мемуаров нет — есть клочок жизни. Клочок там, клочок тут — связи не ищи… Бродяжническую жизнь моей юности я сменил на обязанности летучего корреспондента и вездесущего столичного репортера. Днем завтракаешь в „Эрмитаже“, ночью, добывая материал, бродишь по притонам Хитрова рынка. Сегодня, по поручению редакции, на генерал-губернаторском рауте пьешь шампанское, а завтра — едешь осматривать задонские зимовники, занесенные снегом табуны, — и вот — дымится джулун.

Над костром в котелке кипит баранье сало… Ковш кипящего сала — единственное средство, чтобы не замерзнуть в снежном буране, или, по-донскому, шургане… Антон Рубинштейн дирижирует в Большом театре на сотом представлении «Демона», присутствует вся Москва в бриллиантах и фраках, — я описываю обстановку этого торжественного спектакля; а через неделю уже Кавказ, знакомые места, Чертова лестница, заоблачный аул Безенги, а еще выше, под снежной шапкой Коштантау, на стремнинах ледяного поля бродят сторожкие туры. А через месяц Питер — встречи в редакциях и на Невском… То столкнешься с Далматовым, то забредешь на Николаевскую, 65, к Николаю Семеновичу Лескову, то в литературном погребке на Караванной смотришь, как поэт Иванов-Классик мрачно чокается с златокудрым, жизнерадостным Аполлоном Коринфским, и слушаешь, как восторженный и бледный Костя Фофанов, закрыв глаза, декламирует свои чудесные стихи, то у Глеба Успенского на пятом этаже в его квартирке на Васильевском острове, в кругу старых народников рассказываешь эпизоды из своей бродяжной жизни бурлацкой… А там опять курьерский поезд, опять мечешься по Москве, чтобы наверстать прогульную неделю».

Гиляровскому неоднократно предлагали написать свой мемуарный труд. На что он отвечал стихами: