Все найдите в тексте действительные и страдательные причастия, выпишите их. сделайте морфологический разбор указанных слов. усталый и весь в поту, дотащился он к себе в пятнадцатую линию на васильевский остров. с трудом и с отдышкой взобрался он по лестнице, облитой и украшенной кошек и собак. на стук его в дверь не было никакого ответа: человека не было дома. он прислонился к окну и расположился ожидать терпеливо, пока не раздались наконец позади его шаги парня в синей рубахе, его приспешника, натурщика, краскотерщика и выметателя полов, пачкавшего их тут же своими сапогами. парень назывался никитою и проводил все время за воротами, когда барина не было дома. никита долго силился попасть ключом в замочную дырку, вовсе не заметную по причине темноты. наконец дверь была отперта. чартков вступил в свою переднюю, нестерпимо холодную, как всегда бывает у художников, чего, впрочем, они не замечают. не отдавая никите шинели, он вошел вместе с нею в свою студию, квадратную комнату, большую, но низенькую, с мерзнувшими окнами, уставленную всяким художеским хламом: кусками гипсовых рук, рамками, обтянутыми холстом, эскизами, начатыми и брошенными, драпировкой, развешанной по стульям. он устал сильно, скинул шинель, поставил рассеянно принесенный портрет между двух небольших холстов и бросился на узкий диванчик, о котором нельзя было сказать, что он обтянут кожею, потому что ряд медных гвоздиков, когда-то прикреплявших ее, давно уже остался сам по себе, а кожа осталась тоже сверху сама по себе, так что никита засовывал под нее черные чулки, рубашки и все немытое белье. посидев и разлегшись, сколько можно было разлечься на этом узеньком диване, он наконец спросил свечу. – свечи нет, – сказал никита. – как нет? – да ведь и вчера еще не было, – сказал никита. художник вспомнил, что действительно и вчера еще не было свечи, успокоился и замолчал. он дал себя раздеть и надел свой крепко и сильно заношенный халат. – да вот еще, хозяин был, – сказал никита. – ну, приходил за деньгами? знаю, – сказал художник, махнув рукой. – да он не один приходил, – сказал никита. – с кем же? – не знаю, с какой-то квартальный. – а квартальный зачем? – не знаю зачем; говорит, затем, что за квартиру не плачено. – ну, что ж из того выйдет? – я не знаю, что выйдет; он говорил: коли не хочет, так пусть, говорит, съезжает с квартиры; хотели завтра еще прийти оба. – пусть их приходят, – сказал с грустным равнодушием чартков. и ненастное расположение духа овладело им вполне. молодой чартков был художник с талантом, пророчившим многое: вспышками и мгновеньями его кисть отзывалась наблюдательностию, соображением, гибким порывом приблизиться более к природе. "смотри, брат, – говорил ему не раз его профессор, – у тебя есть талант; грешно будет, если ты его погубишь. но ты нетерпелив. тебя одно что-нибудь заманит, одно что-нибудь тебе полюбится – ты им занят, а прочее у тебя дрянь, прочее тебе нипочем, ты уж и глядеть на него не хочешь. смотри, чтоб из тебя не вышел модный живописец. у тебя и теперь уже что-то начинают слишком бойко кричать краски. рисунок у тебя не строг, а подчас и вовсе слаб, линия не видна; ты уж гоняешься за модным освещением, за тем, что бьет на первые глаза. смотри, как раз попадешь в род. берегись; тебя уж начинает свет тянуть; уж я вижу у тебя иной раз на шее щегольской платок, шляпа с оно заманчиво, можно пуститься писать модные картинки, портретики за деньги. да ведь на этом губится, а не развертывается талант. терпи. обдумывай всякую работу, брось щегольство – пусть их набирают другие деньги. твое от тебя не уйдет".