Наступила ранняя осень и деревья надели на себя яркие наряды(синтаксический разбор) шуршиь под ногами листва(синтаксический разбор) нежно, тепло светит нам в клазки тёплое, осеннее солнышко (синтаксический разбор)

Наступила ранняя осень, и деревья надели на себя яркие наряды.

(повест., невоскл., сложн., распр.)

Наступила - гл., сказуемое, ранняя - прил., определение, осень - сущ., подлеж., и - союз, деревья - сущ., подлеж., надели - гл., сказуемое, на себя - обстоятельство (пр+мест.), яркие - прил., опр., наряды - сущ., дополнение.

Шуршит под ногами листва.

(повест., невоскл., прост., распр)

Шуршит - гл., сказ., под ногами - обстоятельство (предлог+сущ.), листва - сущ., подлежащее.

Нежно, тепло светит нам в глазки тёплое осеннее солнышко.

(повест., невоскл., прост с одн. чл., распр.)

Нежно - нар., обстоятельство, тепло - нар., обстоятельство, светит - гл., сказуемое, нам - мест., дополнение, в глазки - обстоятельство (пр+сущ), тёплое - прил., определение., осеннее - прил., определение, солнышко - сущ., подлежащее.

Сегодня я проснулся очень поздно. Я не услышал будильник. Позднее, конечно, я проснуться не мог, так как я сплю только до девяти часов утра. Я быстро встал и быстро стал собираться в школу. Было без 20 девять! Я очень быстро собрвлся, так я никогда не собирался и побежал в школу. По дороге я вспомнил: сейчас русский язык, а я его забыл... В школе я переоделся быстрее всех и понесся дальше. Поднявшись на второй этаж, до меня дошло, что русский язык на четвертом, на два этажа выше. Я поднимался и поднимался, поднимался и поднимался, и , наконец, прибежал к 406 кабинету. Никого в классе не было. Я постоял и подумал... и вспомнил: сегодня же ко второму уроку! Ну, конечно же, учительница заболела и первого урока не было! Вот почему не звенел будильник! Я в отчаянии сел на скамейку и стал ждать второго урока.

Было время, когда наши поэты, даровитые и бездарные, лезли из кожи вон, чтобы попасть в классики, и из сил выбивались украшать природу искусством; тогда никто не смел быть естественным, всякой становился на ходули и облекался в мишурную тогу, боясь низкой природы; употребить какое-нибудь простонародное слово или выражение, а тем более заимствовать сюжет сочинения из народной жизни, не исказив его пошлым облагорожением, значило потерять навеки славу хорошего писателя. Теперь другое время; теперь все хотят быть народными; ищут с жадностию всего грязного, сального и дегтярного; доходят до того, что презирают здравым смыслом, и все это во имя народности. Не ходя далеко, укажу на попытки Казака Луганского и на поименованную выше книгу. Итак, ныне совсем не то, что прежде; но крайности сходятся; притом же давно уже было сказано, что

Ничто не ново под луною,
Что было, есть и будет ввек 1.

И потому, несмотря на такую очевидную разность в направлениях, поэты настоящего времени споткнулись на одном ухабе с поэтами былого времени. Как те искажали народность, украшая ее, так эти искажают ее, стараясь приближаться к ее естественной простоте. Что в русских сказках в тысячу тысяч раз больше поэзии, нежели в "Бедной Лизе", не только в "Боярской дочери" 2 и "Марфе Посаднице", об этом в наше время нечего много говорить: это аксиома. Как же хотите вы воспроизводить их? Не то ли же это, что, подобно Дюсису, переделывать в пошлые трагедии генияльные драмы Шекспира? Не то же ли, что поправлять народные русские песни, вставляя в них паркетные нежности и имена Лил, Нин и проч., как то делывалось нашею доброю стариною! Эти сказки созданы народом: итак, ваше дело списать их как можно вернее под диктовку народа, а не подновлять и не переделывать. Вы никогда не сочините своей народной сказки, ибо для этого вам надо б было, так сказать, омужичиться, забыть, что вы барин, что вы учились и грамматике и логике, и истории и философии, забыть всех поэтов, отечественных и иностранных, читанных вами, словом, переродиться совершенно; иначе вашему созданию, по необходимости, будет недоставать этой неподдельной наивности ума, не просвещенного наукою, этого лукавого простодушия, которыми отличаются народные русские сказки. Как бы внимательно ни прислушивались вы к эху русских сказок, как бы тщательно ни подделывались под их тон и лад и как бы звучны ни были ваши стихи, подделка всегда останется подделкою, из-за зипуна всегда будет виднеться ваш фрак. В вашей сказке будут русские слова, но не будет русского духа, и потому, несмотря на мастерскую отделку и звучность стиха, она нагонит одну скуку и зевоту. Вот почему сказки Пушкина, несмотря на всю прелесть стиха, не имели ни малейшего успеха. О сказке г. Ершова - нечего и говорить. Она написана очень не дурными стихами, но, по вышеизложенным причинам, не имеет не только никакого художественного достоинства, но даже и достоинства забавного фарса. Говорят, что г. Ершов молодой человек с талантом; не думаю, ибо истинный талант начинает не с попыток и подделок, а с созданий, часто нелепых и чудовищных, но всегда пламенных и, в особенности, свободных от всякой стеснительной системы или заранее предположенной цели.