Составить сложный план вот этого текста: часто осенью я пристально следил за листьями, чтобы поймать ту незаметную долю секунды, когда лист отделяется от ветки и начинает падать на землю. но это мне долго не удавалось. я читал в старых книгах о том, как шуршат листья, но я никогда не слышал этого звука. если листья и шуршали, то только на земле, под ногами человека. шорох листьев в воздухе казался мне таким же неправдоподобным, как рассказы о том, что весной слышно, как прорастает трава. я был, конечно, неправ. нужно было время, чтобы слух, отупевший от скрежета городских улиц, мог отдохнуть и уловить чистые и точные звуки осенней земли. как-то поздним вечером я вышел в сад, к колодцу. я поставил на сруб тусклый керосиновый фонарь "летучую мышь" и достал воды. в ведре плавали листья. они были всюду. от них нигде нельзя было избавиться. черный хлеб из пекарни приносили с прилипшими к нему мокрыми листьями. ветер бросал горсти листьев на стол, на койку, на пол, на книги, а по дорожкам сада было трудно ходить: приходилось идти по листьям, как по глубокому снегу. листья мы находили в карманах своих дождевых плащей, в кепках, в волосах - всюду. мы спали на них и насквозь пропитались их запахом. бывают осенние ночи, оглохшие и немые, когда безветрие стоит над черным лесистым краем, и только колотушка сторожа доносится с деревенской околицы. была как раз такая ночь. фонарь освещал колодец, старый клен под забором и растрепанный ветром куст настурции , на пожелтевшей клумбе. я посмотрел на клен и увидел, как осторожно и медленно отделился от ветки красный лист, вздрогнул, на одно мгновение остановился в воздухе и косо начал падать к моим ногам, чуть шелестя и качаясь. впервые я услыхал шелест листа - неясный звук, похожий на детский шепот.