Шаляпин в гостях у горького. я сидел один в полутемной комнате, погруженный в какую-то книгу, и не слышал звонка в передней. и вдруг, подняв глаза, увидел на пороге громаднейшую фигуру в распахнутой шубе и высокой бобровой шапке. это был ф. и. шаляпин. я видел его лицо до сих пор только на страницах иллюстрированных журналов. он заполнял собою все пространство распахнутой двери, а за ним где-то в полумраке белела пелеринка смущенной горничной. – алексей дома? – прогудел его хрипловатый с мороза голос. не дожидаясь ответа, он подошел ко мне, бесцеремонно заглянул в лежавшую передо мной книгу. сероватый рассеянный взгляд его скользнул по светлым пуговицам моей студенческой тужурки. – филолог? энтузиаст? по вихрам вижу! я не нашелся, что сказать. величественным, медленным шагом шаляпин направился через всю обширную комнату к двери библиотеки. он шел, как идут на сцене знатные бояре, как какой-нибудь старый князь иван хованский, окруженный почтительной челядью. ничто не нарушало спокойствия его внезапно окаменевшего лица. и тут откуда-то из-за угла выскочила с оглушительным лаем буська, коричневый бульдог, любимица всей семьи. она пришла в ярость, чувствуя запах медвежьей шубы, ее янтарные прозрачные глаза вспыхнули колючей искрой собачьей ненависти, кожа складками собралась на загривке, ляжки напряглись перед решительным прыжком. – ах, вот вы как? – опять прогудел шаляпин, и все лицо его собралось в такие же угрожающие бульдожьи складки. в какую-то долю секунды он очутился на четвереньках и мелкими торопливыми шажками побежал навстречу буське, волоча по гладкому паркету полы своей шубы. в эту минуту он обрел разительное сходство с вылезшим из берлоги медведем – даже рявкнул приглушенно раза два-три. но что сделалось с несчастной собакой! буська, взвыв от ужаса и неожиданности, задом поползла под диван, царапая разъезжающимися лапами скользкий пол. шаляпин усмехнулся под нос и вновь выпрямился во весь гигантский рост. серьезно и медлительно, как за минуту до этого, он продолжал свое боярское шествие. а в дверях кабинета стоял горький и, сморщившись, давился от беззвучного смеха. шаляпин часто бывал в эти дни в кронверкской квартире, и я гораздо чаще привык видеть его в обстановке, чем на сцене. в тот зимний сезон он играл в театре народного дома, тут же на кронверкском, и часто после спектакля заезжал ужинать к горькому. как ясно вижу я его за столом священнодействующим над разными закусками и салатами! он оживленно рассказывает что-то, а сам в это время тянется к соуснику, угловато, торжественно развернув ребром поставленную ладонь. и каждому ясно, что он только что пел олоферна, – до того этот безотчетный для него самого жест напоминает рельефные изображения властелинов ассирии. даже глаза федора ивановича несколько сужены по-восточному. временами он, забывшись, подносит руку к несуществующей, завитой в смоляные колечки бороде. а сам рассказывает что-нибудь о нижегородской ярмарке, хвалит никому не ведомое испанское вино или передает последний театральный анекдот. изложение.сократить наполовину.

я сидел один в полутемной комнате, погруженный в какую-то книгу, и не слышал звонка в передней. и вдруг, подняв глаза, увидел на пороге громаднейшую фигуру в распахнутой шубе и высокой бобровой шапке. это был ф. и. шаляпин. я видел его лицо до сих пор только на страницах иллюстрированных журналов. он заполнял собою все пространство распахнутой двери, а за ним где-то в полумраке белела пелеринка смущенной горничной. – алексей дома? – прогудел его хрипловатый с мороза голос. не дожидаясь ответа, он подошел ко мне, бесцеремонно заглянул в лежавшую передо мной книгу. сероватый рассеянный взгляд его скользнул по светлым пуговицам моей студенческой тужурки. – филолог? энтузиаст? по вихрам вижу! я не нашелся, что сказать. величественным, медленным шагом шаляпин направился через всю обширную комнату к двери библиотеки. он шел, как идут на сцене знатные бояре, как какой-нибудь старый князь иван хованский, окруженный почтительной челядью. ничто не нарушало спокойствия его внезапно окаменевшего лица. и тут откуда-то из-за угла выскочила с оглушительным лаем буська, коричневый бульдог, любимица всей семьи. она пришла в ярость, чувствуя запах медвежьей шубы, ее янтарные прозрачные глаза вспыхнули колючей искрой собачьей ненависти, кожа складками собралась на загривке, ляжки напряглись перед решительным прыжком. – ах, вот вы как? – опять прогудел шаляпин, и все лицо его собралось в такие же угрожающие бульдожьи складки. в какую-то долю секунды он очутился на четвереньках и мелкими торопливыми шажками побежал навстречу буське, волоча по гладкому паркету полы своей шубы. в эту минуту он обрел разительное сходство с вылезшим из берлоги медведем – даже рявкнул приглушенно раза два-три. но что сделалось с несчастной собакой! буська, взвыв от ужаса и неожиданности, задом поползла под диван, царапая разъезжающимися лапами скользкий пол.в тот зимний сезон он играл в театре народного дома, тут же на кронверкском, и часто после спектакля заезжал ужинать к горькому. как ясно вижу я его за столом священнодействующим над разными закусками и салатами! он оживленно рассказывает что-то, а сам в это время тянется к соуснику, угловато, торжественно развернув ребром поставленную ладонь. и каждому ясно, что он только что пел олоферна, – до того этот безотчетный для него самого жест напоминает рельефные изображения властелинов ассирии. даже глаза федора ивановича несколько сужены по-восточному. временами он, забывшись, подносит руку к несуществующей, завитой в смоляные колечки бороде. а сам рассказывает что-нибудь о нижегородской ярмарке, хвалит никому не ведомое испанское вино или передает последний театральный анекдот.

напёрсток "на персте" значило в языке "на пальце", потому что в нем "палец" означало только большой палец, все остальные пальцы были "персты".

наградить и награда

эти слова увязывают со словом "город", по-старославянски "град". более старой формой глагола было "нагородити", и это значило " за заслуги городом", "подарить город" (в старину это было обычной формой царской и милости)

  невеста-  об этом слове известный современный этимолог м. фасмер пишет: "тут самым лучшим толкованием все еще остается самое старое, объясняющее его как "неизвестная"". и впрямь у него тот же корень, что у предыдущего. "невеста" - новый член семьи, пока еще "неведомый" своим будущим родственникам, "незнакомка"

у каждого покления свои кумиры. для лермонтова идеалом был пушкин и байрон, сам пушкина  трепетно относился к жуковскому.  эти люди любили в своих кумирах действительно важные качества - талант, доброту, что же является критерием в выборе кумира для современной молодежи? кто вообще им может стать сегодня? к огромному сожалению у современных подростков не верно  составлено представление о тех качествах, которыми должен обладать действительно человек. для большинства молодых людей идеалом может стать представитель так называемой "золотой молодежи", который не считает денег, развлекается в шумных компаниях , употребляет наркотики и алкоголь. почему-то, подобные действия вокруг него некий ареол самодостаточности, безнаказанности и . на самом деле это не так, да и не должно подобное делать из человека пример для подражания. но помимо "золотых деток" огромное влияние на молодеж оказывает и современная эстрада. в основном - поп-певцы.  дима билан, нюша, было столько, что уже и не перечесть.  можно сколько угодно убеждать окружающих в их таланте, но действительно серьезные люди не станут воспринимать подобных "творческих личностей" в серьез. песни, музыка должны чему-то учить, настраивать на определенный лад, а не просто "разжижать мозг", как выразился один известный сатирик(задорнов).как же правильно выбрать себе кумира? в первую очередь не следует руководствоваться принципом "всем нравится, почему я должен оставаться в стороне". следует запомнить одну важную вещь - то, что нравится большинству, является ширпотребом и имеет соответственное качествою. во вторых, ваше мнение о человеке должно быть составлено не со слов окружающих, а само по себе. и втретьих, не стоит его иметь вообще. порой поклонение идеалу убивает в тебе индивидуальность