Вчём как верили египтяне клялся на суде осириса умерший кого в древнем египте считали хорошим человеком

Египтяне верили, что душа человека после смерти попадает в "царство мёртвых". распоряжается там бог анубис, которого изображали с телом человека и черной головой шакала. взяв умершего за руку, он вел его на суд осириса, который восседал на троне. умерший, стоя в белых одеждах, клялся: "я не делал зла. я не убивал. я не приказывал убивать. я не крал. я не лгал. я не был причиной слёз. я не поднимал руку на слабого. я не завидовал. я не сквернословил. я не говорил дурного о царе. я не пренебрегал богам. я чист, я чист, я чист, я чист! "  показания умершего записывал бог тот. правдивость клятвы проверяли: сердце человека клали на одну чашу весов, а на другую - фигурку богини правды маат.  равновесие означало, что умерший не солгал, значит он был добрым и праведным человеком.  рядом с весами опиралось на передние лапы свирепое чудовище с телом льва и зубастой пастью крокодила. оно готово было проглотить того, кто солгал и при жизни творил зло. а праведника пропускали на чудесные поля мёртвых.  

Египтяне верили, что душа человека после смерти попадает в "царство мёртвых". распоряжается там бог анубис, которого изображали с телом человека и черной головой шакала. взяв умершего за руку, он вел его на суд осириса, который восседал на троне. умерший, стоя в белых одеждах, клялся: "я не делал зла. я не убивал. я не приказывал убивать. я не крал. я не лгал. я не был причиной слёз. я не поднимал руку на слабого. я не завидовал. я не сквернословил. я не говорил дурного о царе. я не пренебрегал богам. я чист, я чист, я чист, я чист! " показания умершего записывал бог тот. правдивость клятвы проверяли: сердце человека клали на одну чашу весов, а на другую - фигурку богини правды маат. равновесие означало, что умерший не солгал, значит он был добрым и праведным человеком. рядом с весами опиралось на передние лапы свирепое чудовище с телом льва и зубастой пастью крокодила. оно готово было проглотить того, кто солгал и при жизни творил зло. а праведника пропускали на чудесные поля мёртвых.

Объяснение:

Я встретился с Сахаровым в первый раз в конце августа 68-го года, - пишет Солженицын, - вскоре после нашей оккупации Чехословакии и после выхода его меморандума. Сахаров еще не был выпущен тогда из положения особосекретной и особоохраняемой личности. С первого вида и с первых же слов он производит обаятельное впечатление: высокий рост, совершенная открытость, светлая, мягкая улыбка, светлый взгляд, теплогортанный голос. Несмотря на духоту, он был старомодно-заботливо в затянутом галстуке, тугом воротнике, в пиджаке, лишь в ходе беседы расстегнутом, - от своей старомосковской интеллигентской семьи, очевидно, унаследованное. Мы просидели с ним четыре вечерних часа, для меня уже довольно поздних, так что я соображал неважно и говорил не лучшим образом. Еще и необычно было первое ощущение - вот, дотронься, в синеватом пиджачном рукаве - лежит рука, давшая миру водородную бомбу. Я был, наверное, недостаточно вежлив и излишне настойчив в критике, хотя сообразил это уже потом: не благодарил, не поздравлял, а все критиковал, опровергал, оспаривал его меморандум. И именно вот в этой моей дурной двухчасовой критике он меня и покорил! - он ни в чем не обиделся, хотя поводы были, он не настойчиво возражал, объяснял, слаборастерян но улыбался, а не обиделся ни разу, нисколько - признак большой, щедрой души".

А вот что вспоминал Сахаров: "Мы встретились на квартире одного из моих знакомых. Солженицын с живыми голубыми глазами и рыжеватой бородой, темпераментной речью необычайно высокого тембра голоса, контрастировавшей с рассчитанными, точными движениями, - он казался живым комком сконцентрированной и целеустремленной энергии. Я в основном внимательно слушал, а он говорил - страстно и без каких бы то ни было колебаний в оценках и выводах. Он остро сформулировал, в чем он со мной не согласен. Ни о какой конвергенции говорить нельзя. Запад не заинтересован в нашей демократизации, он запутался со своим чисто материальным прогрессом и вседозволенностью, но социализм может его окончательно погубить. Наши вожди - это бездушные автоматы, они вцепились зубами в свою власть и блага и без кулака зубов не разожмут. Я преуменьшаю преступления Сталина и напрасно отделяю от него Ленина. Неправильно мечтать о многопартийной системе, нужна беспартийная система, ибо всякая партия - это насилие над убеждениями ее членов ради интересов заправил. Ученые и инженеры - это огромная сила, но в основе должна быть духовная цель, без нее любая научная регулировка - самообман, путь к тому, чтобы задохнуться в дыме и гари городов. Я сказал, что в его замечаниях много истинного, но моя статья отражает мои убеждения. Главное - указать на опасности и возможный путь их устранения. Я не жду ответа на мою статью сейчас, но я думаю, что она будет влиять на умы".

Огромное. Как с точки зрения истории самой Франции, в которой умер «старый порядок», завершился длительный период абсолютной монархии и юридически был провозглашён лозунг «Свобода, равенство и братство».

Так и с точки зрения всеобщей истории. Потому что именно французская революция распространила революционные идеи по всему миру, в частности всколыхнув целый ряд антиколониальных восстаний в Южной Америке. И став прообразом для большинства революционных восстаний первой половины 19 века.

Это всё что я смогла сделать :)