Процедура вступления рыцари рыцарское сословие

Процедура была простой

Посвящение в рыцари — символическая церемония вступления в рыцарство. Посвящение в рыцари знаменовало переход к зрелости и самостоятельности и делало юношу членом военно-аристократической корпорации рыцарей. Церемония состояла из нескольких этапов. Накануне дамуазо должен был выкупаться в ванне, затем он надевал белую рубашку, алое сюрко, коричневый шосс, золотые шпоры, и один из старейших рыцарей (или отец) опоясывал его мечом. На французском языке "опоясать мечом" и означало сделать рыцарем. Опоясывание оружием - главная часть церемонии. Затем посвящающий наносил юноше удар ладонью по затылку (шее, щеке) с кратким наставлением: "Будь храбр". Подзатыльник назывался "куле". Это был единственный в жизни рыцаря подзатыльник (пощёчина) , который рыцарь мог получить, не возвращая. Ритуал посвящения заканчивался демонстрацией ловкости нового рыцаря: вскочив на коня, он должен был пронзить копьём установленную мишень, так называемое "чучело". Вначале церемония посвящения носила мирской характер. Затем церковь включила её в религиозные рамки, превратила в религиозную церемонию. Так установился обычай "ночного бодрствования": накануне посвящения, вечером, юноша должен был отправиться в церковь и провести в храме у алтаря всю ночь. Он должен был бодрствовать и молиться. На рассвете ночное бодрствование кончалось, и церковь наполнялась людьми. Юноша должен был выстоять мессу, исповедоваться, причаститься, затем возложить своё оружие на алтарь и опуститься на колени перед священником, который благословлял его меч и затем, с молитвой, вручал его. Благословляя оружие, церковь внушала мысль, что рыцарь должен быть христианским воином и защитником церкви. Затем происходила светская часть: опоясывание мечом, "подзатыльник", "чучело", иногда священник не только освящал меч, но и опоясывал, т. е. совершал основной элемент посвящения. Чаще всего посвящение в рыцари приурочивали к религиозным праздникам либо совершали накануне крупного сражения; ему предшествовал длительный период обучения: будущий рыцарь в качестве дамуазо проходил обучение у опытного рыцаря либо отца. ПОСВЯЩЕНИЕ В РЫЦАРИ.

Род Романовых принадлежит к числу древних семей московского боярства. Первый известный по летописям представитель этой фамилии — Андрей Иванович, имевший прозвище Кобыла, в 1347 году находился на службе у Великого Владимирского и Московского князя Симеона Ивановича Гордого.

Михаил Фёдорович родился в 1596 году в семье боярина Фёдора Никитича Романова (впоследствии патриарха Филарета) и его жены Ксении Ивановны, урождённой Шестовой. Приходился двоюродным племянником Фёдору Иоанновичу, последнему русскому царю из московской ветви династии Рюриковичей.

При Борисе Годунове Романовы подверглись опале. В 1600 году начался розыск по доносу дворянина Бертенева, служившего казначеем у Александра Романова — дяди будущего царя. Бертенев донес, что Романовы хранят у себя в казне волшебные коренья, намереваясь «испортить» (умертвить колдовством) царскую семью. Из дневника польского посольства следует, что отряд царских стрельцов совершил вооруженное нападение на подворье Романовых.26 октября (5 ноября) 1600 г. братья Романовы были арестованы. Сыновья Никиты Романовича: Фёдор, Александр, Михаил, Иван и Василий были пострижены в монахи и сосланы в Сибирь в 1601 г., где большинство из них погибли[2].

Михаил родился 12 июля — в день святого Михаила Малеина, в честь которого он был крещён; также по традиции он был назван в честь дяди — Михаила Никитича Романова[3].

. Особенности религиозного оживления в современном нецерковном обществе

За последние годы значительно увеличился приток людей в православные храмы, многие теперь (примерно 80% Россиян) крещены, некоторые повенчались, но качество их веры, уровень знаний, мера церковного опыта и христианской жизни остается пока на очень низком, самом начальном уровне. По известному выражению протоиерея Георгия Флоровского: «Русь вновь крещена, но не просвещена и совсем (в масштабах страны) невоцерковлена».

Такое оживление религиозной, но отнюдь не церковной жизни тревожит, и свидетельствует скорее не столько о богоугодной вере, как о поиске жизненной опоры и неуверенности в завтрашнем дне при кризисном состоянии общества.

В результате в церковь часто обращаются как к «скорой от жизненных невзгод и потрясений, люди, считающие себя православными, но не имеющие достаточного представления о Боге, о Церкви, Ее вероучении, богослужении, таинствах, прославленных святых и связи Ее с личной и общественной жизнью. Обычно у таких людей в различных жизненных ситуациях приходящих в храм возникает множество вопросов, порой остающихся не разрешенными, и возникает большая вероятность болезненного «ухода в себя», ухода к инославным, иноверным или вовлечения в оккультные группы и деструктивные секты, которые открыто, умело, и хватко пропагандируют себя.