Какие кустарные промыслы были распространены в ярославском крае

ПРИРОДНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ВЕРХНЕЙ ВОЛГИ. ПРЕДПОСЫЛКИВОЗНИКНОВЕНИЯ ПРОМЫСЛОВ НА ТЕРРИТОРИИ НАШЕГО КРАЯ

Оценивая значение Верхней Волги в становлении российской государственности,

крупнейший русский историк С. М. Соловьев писал: «Теперь обратимся к Великой России, государственному ядру. Здесь первое место принадлежит Верхней Волге, или Ростовской области...» [1]. С ним солидарен И. Е. Забелин: «...далекая Суздальская сторона в нашей земле и в нашей истории очень рано без всяких воинственных походов и завоеваний становится очень сильною, господствует над остальными княжествами, а потом втягивает в свое русло и всю историю Русской страны.

Сила Суздальской земли были сила промысла и работы, а стало быть, и сила устроенного хозяйства.

Таким образом, этот сравнительно небольшой угол между Окой и Волгой сам собою возродился в великую земскую и государственную силу всей Русской земли, стал ее настоящим сердцем» [2].

Отмечая природные особенности Верхней Волги, С. М. Соловьев обращает внимание на обилие рек и озер в Русской земле, которые «много содействовали единству народному и государственному». Он усматривает прямую зависимость между величиной исторически сложившейся области и размерами той или иной речной системы: «...чем область Волги больше области всех других рек, тем область Московского государства должна быть больше всех остальных частей России, а естественно меньшим частям примыкать к большей — отсюда понятно, почему и Новгородская озерная волость, и Белая, и Малая Русь примкнули к Московскому государству» [3].

Единственными и самыми надежными нитями, связывающими самые отдаленные русские земли в единое целое, были речные системы. Благодаря рекам издревле существовала тесная связь Ростова Великого с Господином Великим Новгородом. «Ростов Великий, — отмечает С. М. Соловьев, — при самом начале русской истории находился в тесной связи с Новгородом и его князьями. Такая тесная связь Ростова с Новгородом и Чудью объясняются тем, что Белоозеро связано с Ростовом водной нитью, эта нить есть река Шексна, которая вытекает из Белоозера и впадает в Волгу у нынешнего Рыбинска; Ростов же находится при озере Неро, из которой течет Которосль, впадающая в Волгу при Ярославле»

[4].

Территория, на которой располагается Ярославская область, не имела себе равных по концентрации речных систем, судоходства, торговли, ремесел и промыслов: «Эта губерния (Ярославская—прим. авт.), кажется, есть единственная, располагающая такими громадными путями водных сообщений. Она является центром притяжения и исходным пунктом торговли и судоходства всей Волжской системы. Протекающие здесь Волга, Шексна и Молога издавна ставили ее в обширные и деятельные отношения с морями Каспийским и Балтийским» [5].

Чтобы более рельефно очертить особенности природных условий Верхней Волги, стоит сопоставить образ жизни славян Южной и Северо-Восточной Руси, обусловленный различием геополитического характера.

Большой интерес представляют рассуждения по этому поводу историка И.Е. Забелина:

«Русское поле отличалось превосходною черноземного почвою, которая с избытком вознаграждала владельца за самый легкий труд. Для скота здесь было полное приволье.

Устройство самого жилья не создавало больших хлопот и забот. Но круглая беззащитность широкой степи создавала необходимость своего рода защитника: страх от внезапного набега хищных врагов создавал из украинца всегдашнего воина, который по необходимости промышлял тем же, что и охотник-кочевник» [6].

«Русь истощалась в борьбе с варварами, — пишет В.О. Ключевский. — Никакими мирами и договорами нельзя было сдержать их хищничества, бывшего их привычным промыслом»[7].

Постоянная внешняя опасность побудила славянские племена со второй половины X века начать активную колонизацию Верхнего Поволжья.

Следствием славянской колонизации Росто-Суздальского края, по мысли В.О.

Ключевского, явилось образование другой ветви в составе русской народности — великорусского племени.

Природные условия, хозяйственный уклад, образ жизни славян в Северо-Восточной Руси были совершенно иными, нежели в Южной Руси.

Едалеко от Неаполя, в Капуе и ее окрестностях, было особенно много казарм, где гладиаторы — прежде всего военнопленные и рабы — по изощренной и испытанной системе, как спортсмены к состязаниям, готовились физически и психологически к кровавым показательным боям. Убить противника или умереть — так гласил закон, вынуждавший их выступать на арене друг против друга. Их страшная борьба не на жизнь, а на смерть служила одной-единственной варварской цели — пощекотать нервы жадной до развлечений толпе свободных римских граждан.Иногда маленькой группе этих доведенных до отчаяния людей удавалось бежать из строго охраняемых школ. Но их надеждам на то, чтобы избежать жестокой смерти на арене, не суждено было сбыться. Их преследовали, как преступников, совершивших побег из своих тюрем; им не удавалось избежать злого рока. Смерть была неминуема — в схватке с преследователями, на кресте или же снова в амфитеатре.Мечта о свободной жизни оставалась мечтой.Казалось, такой же горький опыт выпал на долю и 200 гладиаторов, которые в 73 г. до н. э. решили бежать из знаменитой школы фехтовальщиков в Капуе, принадлежавшей Лентулу Батиату. В большинстве своем это были кельты и фракийцы. Они не были преступниками, которых, как это водилось до тех пор, приговаривали к гладиаторской службе, а тем самым и к смерти. Нет, они попали в плен или были проданы, после чего оказались в руках человека, который обычно сдавал их за хорошие деньги, как пойманных диких зверей, для участия в кровавых народных увеселениях. Он жил тем, что они убивали друг друга, — и жил неплохо!Но еще до того, как 200 заговорщиков сумели осуществить побег, их планы были раскрыты, что имело роковые последствия для двух третей из них. Остальные вовремя узнали о том, что их замысел раскрыт, ворвались на кухню, завладели ножами и вертелами и убили охрану, вставшую на их пути. Бежало около 70 гладиаторов. Точное число их нам никогда не узнать, так как сведения, переданные античными историками, разнятся.Противоречивы и скудны и сообщения о том, как достали беглецы первое оружие. По описанию Аппиана,[1] они отбирали у попадавшихся им навстречу путников палки и кинжалы и бежали с ними на склоны Везувия. А Плутарх[2] пишет следующее: «По пути они встретили несколько повозок, везших в другой город гладиаторское снаряжение, расхитили груз и вооружились

римский император. После смерти отца, в 306 году, был провозглашен войском августом, после победы над Максенцием в 312 году в битве у Мульвийского моста и над Лицинием в 323 стал единственным полновластным правителем римского государства, христианство сделал господствующей религией, в 330 году перенёс столицу государства в Византий (Константинополь) , организовал новое государственное устройство. Константин почитается рядом христианских церквей как святой в лике равноапостольных (Святой Равноапостольный царь Константин) . В Православной церкви его память совершается 21 мая (по юлианскому календарю)