ответте на вопрос .назовите червенейські міста​

Независимо от различия подданных и иностранцев наше законодательство и среда самих подданных различает несколько отдельных разрядов, пользующихся особыми правами. Так, прежде всего, вообще поданные разделяются на природных подданных, инородцев и финляндских обывателей. Затем, природные подданные и финляндские уроженцы, а также некоторые из инородцев разделяются по сословным группам. Основания этих различий в общем составе подданных далеко неодинаковы. Различие природных поданных и инородцев обусловливается различием общественной культуры отдельных элементов населения русского государства. К инородцам относятся, во-первых, евреи (так называемые западные инородцы); во-вторых, восточные народы, стоящие на низших ступенях гражданского развития и потому подчиняющиеся особому порядку управления. Различие природных подданных и финляндских уроженцев обусловлено широкой местной автономией Великого княжества Финляндского, приводящей к тому, что уроженцы ее пользуются и лично особыми правами. Что же касается, наконец, сословного расчленения собственно природных подданных, то сословный строй является у нас остатком совершившихся в ХVIII столетии попыток привить к русской жизни начала западноевропейского сословного строя. В допетровской Руси сословий в собственном смысле слова не было, да и само слово “сословие” появляется только в ХVIII веке, первоначально для обозначения коллегии, корпорации, universitas personarum и только позднее переносится и на корпоративно-организованные сословия. В языке московской Руси и не найти слов для выражения таких понятий, как сословный строй, сословные права, сословные предрассудки. В настоящее время и в государствах западной Европы, где сословия явились самобытным созданием исторического развития общественной жизни, сословная группировка повсеместно исчезла. Нигде уже более население государства не разделяется на четыре резко обособленных сословия. Если где и сохраняются следы сословных различий, то разве только в существовании одного привилегированного сословия — дворянского. Но все остальное население уже не делится более на сословия. Между тем, наше законодательство до сих пор удерживает сословную группировку населения, чуждую нашей истории, заимствованную нами с Запада в эпоху слепого подражания всему иностранному. Сословный строй никогда не мог пустить в нашем быту сколько-нибудь глубоких корней, а реформы царствования¹* лишили его и последней опоры. Благодаря этому, современное русское законодательство о правах состояния, все еще сохраняющее сословную почву, оказывается в странном противоречии с фактическими условиями русской жизни. Сословные начала, упорно сохраняемые законодательством, в действительности так чужды русской жизни, что у нас не редкость встретить человека, который и сам не знает, к какому сословию он принадлежит.

Объяснение:

Почему латынь — правильный и уместный язык для римо-католической литургии

То, почему латынь — правильный и уместный язык для римо-католической литургии, мы лучше поймем, если начнем с истины, известной всем по собственному опыту. Каждый раз, говоря на каком-либо языке, мы используем то, что у лингвистов называется речевым стилем. Это обозначает определенную степень формальности, утонченности и сложности — от грубых, обиходных или сленговых словечек в нижней части спектра до самых изящных поэтических речений в верхней. Разговаривая на своем родном языке, человек может, в зависимости от обстоятельств и собственного уровня образования, употреблять тот или иной стиль. Точно так же можно сказать, что и сами по себе языки относятся к различным стилям.

Ниже всего стоят жаргоны и пиджины (пиджин определяется как «грамматически упрощенное средство общения, возникающее при коммуникации между двумя и более группами, не имеющими общего языка; его лексика и грамматика обычно ограничены и часто происходят из нескольких языков»).

Чуть выше расположены языки обычного общения. Заметное различие состоит в том, что лингвистические ожидания в отношении словоупотребления, произношения, грамматики, стиля и т. п. здесь значительно выше. То, что «сойдет» для жаргона или сленга, «недопустимо» во многих повседневных контекстах.

На следующей ступени стоят так называемые престижные языки. Разумеется, есть люди, для которых эти языки являются родными, но множество других выбирает их в качестве второго или третьего языка ввиду имеющейся у этих языков репутации. На протяжении более чем тысячи лет таким престижным языком был французский. В Европе многие столетия престижным языком была латынь, а у римлян — классический греческий. Заметим, что здесь лингвистические ожидания еще выше, поскольку такие языки должны служить признаком образования, культуры, принадлежности к свету. Русский XIX века говорил по-французски для того, чтобы показать свою причастность к космополитичной аристократии.

Наконец, еще выше — и с этим сочетаются еще более высокие лингвистические ожидания — стоят зарезервированные языки. Все приходящие на ум примеры — это языки, которые когда-то были престижными, но ныне их употребление практически полностью ограничено религиозной сферой: древнееврейский, классический греческий, латынь, сирийский, церковнославянский, а за пределами христианского мира — санскрит и коранический арабский. Они пользуются особым уважением потому, что на этих языках мы выражаем свое почтение; постепенно они зарезервировались за контекстом священного или, по крайней мере, тесно ассоциируются с ним.

Существует также различие между лингва-франка и престижным языком. На лингва-франка общаются между собой носители других языков, которым требуется общее средство коммуникации для практических нужд, как, например, когда итальянец и японец ведут деловые переговоры по-английски. Престижный же язык изучают также и по причинам культурного характера. Иными словами, престижный язык могут изучать и те, кто не имеет в этом практической потребности. Поскольку зарезервированные языки всегда появляются из числа престижных, ими пользуются не только из соображений практичности. Если сказать вкратце, низкие стили языка обычно более практичны по своей природе, тогда как высокие более культурны, церемониальны и духовны.

Язык — это не просто средство практической коммуникации, это еще и воплощение мысли и произведение искусства, высочайшее выражение нашего разума, духа и обращения к горнему. Например, стихи не пишут из чисто практических соображений. Среди того, что делает престижный язык престижным — глубина, тонкость и широта обретаемой в нем выразительности, которым он обязан богатством своей истории; в еще большей степени это касается зарезервированных языков, которые исполнены сакральных ассоциаций, поскольку люди молятся на них сотнями или даже тысячами лет. В некотором смысле язык неразрывно соединен с действием, ритуалом, смыслом. Он сам стал символом, поддерживающим и украшающим другие символы.