Расскажите кратко о взаимоотношениях России и Мальтийского ордена.

Считается, что русско-мальтийские отношения начались в 1697 году, когда по указанию Петра I граф Борис Шереметев отправился непосредственно на Мальту в ходе своего европейского турне. Молодой царь-реформатор искал надежных союзников среди европейских государств. Проведя на острове достаточно много времени, граф Шереметев стал первым российским кавалером Мальтийского ордена и установил с ним связь.

А) Рассказ о Петербурге иностранцу. 
«…Императрица наша Екатерина очень заботится о нашем городе. Она ведь здесь живет, а в Москву и Царское Село ездит редко. 
Вот в 1762 году издала Указ, чтобы дома строить только каменные, и непременно высотою более одного этажа, двух или трехэтажные. 
Чтобы река Нева не ползла берегами и не засоряла русло, приняла Екатерина решение одеть набережную в гранит по всей городской черте, да Глухой проток выпрямить и в гранит одеть красиво, чтоб вредных испарений не было и дышалось хорошо. 
На набережной вдоль домов много лавок всяких открывается, какого хочешь товару купить можно, и деньгами платить можно бумажными, называются они Ассигнации, если чего не хватает, то в банк можно обратиться, тебе иноземцу благородных кровей, под какую – нибудь дорогую вещицу с каменьями в долг ссудят. 
А если привез что для продажи, так есть ярмарки, гостиные дворы, где продать и деньгу выручить. 
В Петербурге есть где развлечься, в Российском и Эрмитажном театрах музыку играют европейскую иноземные музыканты и актерствуют немцы, итальянцы, французы. 
Остановиться на ночлег можно в подоходных домах, в них за сходную цену можно снять комнату…». 
Б) Рассказ жителю другого города о Петербурге 
«...Матушка наша – то Екатерина повелела домов более деревянных не строить, все каменные. И вам тверичам тоже надо бы от дерева уходить, а то пожаров много, горите чуть не каждый год. И Неву повелела в камень одеть, вам бы тоже Волгу не мешало берегами укреплять, чтоб не съезжали в реку по половодью. Вот пойдем, канал тебе покажу, Глухой протокой зовется, смотри вот уж в камень одевают, чтоб не испарял зловоние и вода текла в нем быстрее. Если приехал по какому делу, то на ночлег можно остановиться или у знакомых или в подоходных домах, Постоялых дворов теперь не приемлют, если только по окраинам, а в центре только дома под найм квартир и комнат. 
В 1764 году открылся у нас институт для девиц — Смольным зовется, чтоб проходить науку, знать этикеты разные и готовиться вести хозяйство, туда принимают благородных, но немного учатся и мещанские. Гостиных дворов и ярмарок тоже много стало, что хошь можно продать и купить. Деньги теперь есть бумажные, не надо тяжелые кошели таскать, того и гляди умыкнут. Вдовам Екатерина казну вдовью открыла, чтобы вс оказывать, и дома воспитательные для сирот. Дома присутственные, театры красивые строит, мазанки все убирает, сады разводит, дороги мостит. Много трудится императрица наша для красоты города, говорит, чтоб самым лучшим был в мире...»

«...Матушка наша – то Екатерина повелела домов более деревянных не строить, все каменные. И вам тверичам тоже надо бы от дерева уходить, а то пожаров много, горите чуть не каждый год. И Неву повелела в камень одеть, вам бы тоже Волгу не мешало берегами укреплять, чтоб не съезжали в реку по половодью. Вот пойдем, канал тебе покажу, Глухой протокой зовется, смотри вот уж в камень одевают, чтоб не испарял зловоние и вода текла в нем быстрее. Если приехал по какому делу, то на ночлег можно остановиться или у знакомых или в подоходных домах, Постоялых дворов теперь не приемлют, если только по окраинам, а в центре только дома под найм квартир и комнат. 
В 1764 году открылся у нас институт для девиц — Смольным зовется, чтоб проходить науку, знать этикеты разные и готовиться вести хозяйство, туда принимают благородных, но немного учатся и мещанские. Гостиных дворов и ярмарок тоже много стало, что хошь можно продать и купить. Деньги теперь есть бумажные, не надо тяжелые кошели таскать, того и гляди умыкнут. Вдовам Екатерина казну вдовью открыла, чтобы вс оказывать, и дома воспитательные для сирот. Дома присутственные, театры красивые строит, мазанки все убирает, сады разводит, дороги мостит. Много трудится императрица наша для красоты города, говорит, чтоб самым лучшим был в мире...»Иностранцу 

Петербург при Екатериие IIВ начале XVIII века родилось мрачное пророчество «Быть Петербургу пусту!» Этот воинственный клич, выпущенный из следственных застенков Тайной канцелярии, отшлифованный и доведенный до античного совершенства частым употреблением, продержался практически до конца столетия. На рубеже XIX века на площади перед Зимним дворцом какой-то крестьянин призывал людей «принять старую веру, и ежели не примется та вера, то город сгорит или потонет». Такие пророки или, как их называли, «сумасброды», появлялись постоянно. В одном из источников рассказывается о «сумасброде», проповедовавшем в конце 1764 года, что накануне Рождества Христова произойдет потоп, и город Антихриста исчезнет с лица земли. С некоторых пор в подобных пророчествах появляется новый мотив: если Петербург не потонет, то непременно сгорит. Основания для таких пророчеств были. Город был преимущественно деревянным. Пожар следовал за пожаром. Один из самых страшных случился в мае 1761 года. Среди бела дня дотла выгорело несколько кварталов в районе Мещанских улиц. Требовались неотложные меры, которые позволили бы впредь не допустить подобного.

Гостю из другого русского города