из ханов золотой орды вновь принудим русь платить дань

Через 2 года после того, как хан Мамай был разбит на Куликовом поле, новый хан Тохтамыш воспользовался этим. Мамай готовился к повторному походу на Москву, но был разбит Тохтамышем, который потом отправился на север. Дмитрий Донской отказался выплачивать дань и новому ордынскому хану, за что тот, обладая достаточными силами, в своем карательном походе сжег Москву, принудив таким образом Дмитрия продолжить выплату дани. Все это закончилось лишь после стояния на реке Угре при Иване III, когда Русь вновь стала независимой от ордынцев

Объяснение:

А. Ф. Тютчева дала следующую характеристику Николаю: «Глубоко искренний в своих убеждениях, часто героический и великий в своей преданности тому делу, в котором он видел миссию, возложенную на него провидением, можно сказать, что Николай I был донкихотом самодержавия, донкихотом страшным и зловредным, потому что обладал всемогуществом, позволившим ему подчинять всё своей фанатической и устарелой теории и попирать ногами самые законные стремления и права своего века. Вот почему этот человек, соединявший с душою великодушной и рыцарской характер редкого благородства и честности, сердце горячее и нежное и ум возвышенный и просвещённый, хотя и лишённый широты, вот почему этот человек мог быть для России в течение своего 30-летнего царствования тираном и деспотом, систематически душившим в управляемой им стране всякое проявление инициативы и жизни» [91]. В книге французского литератора маркиза де Кюстина «La Russie en 1839» («Россия в 1839 году») , резко критической по отношению к самодержавию Николая и многим чертам русской жизни, Николай описывается так:

Видно, что император ни на мгновение не может забыть, кто он и какое внимание привлекает; он постоянно позирует и, следственно, никогда не бывает естественен, даже когда высказывается со всей откровенностью; лицо его знает три различных выражения, ни одно из которых не назовешь добрым. Чаще всего на лице этом написана суровость. Другое, более редкое, но куда больше идущее к его прекрасным чертам выражение, — торжественность, и, наконец, третье — любезность; два первых выражения вызывают холодное удивление, слегка смягчаемое лишь обаянием императора, о котором мы получаем некоторое понятие, как раз когда он удостаивает нас любезного обращения. Впрочем, одно обстоятельство все портит: дело в том, что каждое из этих выражений, внезапно покидая лицо императора, исчезает полностью, не оставляя никаких следов. На наших глазах без всякой подготовки происходит смена декораций; кажется, будто самодержец надевает маску, которую в любое мгновение может снять. (…) Лицемер, или комедиант, — слова резкие, особенно неуместные в устах человека, притязающего на суждения почтительные и беспристрастные. Однако я полагаю, что для читателей умных — а только к ним я и обращаюсь — речи ничего не значат сами по себе, и содержание их зависит от того смысла, какой в них вкладывают. Я вовсе не хочу сказать, что лицу этого монарха недостает честности, — нет, повторяю, недостает ему одной лишь естественности: таким образом, одно из главных бедствий, от которых страждет Россия, отсутствие свободы, отражается даже на лице её повелителя: у него есть несколько масок, но нет лица. Вы ищете человека — и находите только Императора. На мой взгляд, замечание мое для императора лестно: он добросовестно правит свое ремесло. Этот самодержец, возвышающийся благодаря своему росту над прочими людьми, подобно тому как трон его возвышается над прочими креслами, почитает слабостью на мгновение стать обыкновенным человеком и показать, что он живёт, думает и чувствует, как простой смертный. Кажется, ему незнакома ни одна из наших привязанностей; он вечно остается командиром, судьей, генералом, адмиралом, наконец, монархом — не более и не менее. К концу жизни он очень утомится, но русский народ — а быть может, и народы всего мира — вознесет его на огромную высоту, ибо толпа любит поразительные свершения и гордится усилиями, предпринимаемыми ради того, чтобы се покорить.

Период:

XVIII. Могольские императоры

Могольские императоры, мусульманская династия, правившая в Индии в 1526—1858 гг. Основатель – Тимурид Бабур (1526—1530), происходивший из Центральной Азии. Название «Великие Моголы» династия получила от европейских путешественников. В годы правления Акбара I (1556—1605) государство значительно расширило свои границы, и включало не только Индию, но и Кабул. Акбар I провел ряд реформ, направленных на укрепление центральной власти. В своей резиденции Фатехпур-Сикри он учредил Ибадат-хане («Молитвенный дом»), где проводились релишиохные диспуты не только между последователями различных мусульманских толков, но и между мусульманскими улемами и представителями других религий. Наибольшего расцвета империя достигла при Шах-Джахане I (1628—1657). Однако вскоре после смерти Аурангзеба (1658—1707) внутренний кризис привел к усобице и постепенному распаду государства. К середине XVIII в. Моголы фактически владели Дели и прилегающими районами. Ослабление центральной власти воспользовались предоставило возможность Английской Ост-Индской Компании захватить Дели. До 1858 г. Могольские императоры формально оставались правителями государства, однако реальная власть принадлежала АОИК.

Даты правления даны по европейскому календарю (слева) и по мусульманскому летоисчислению – хиджре