Моё отношение к произведению листик серебристый тополи. владимир шитик. . !

Стихотворения, составляющие основу "денисьевского цикла": "о, как убийственно мы " " не знаю я, коснётся ль " "не раз ты слышала " "предопределение. " "не говори: меня он, как и прежде. " "чему молилась ты с " "я очи знал. -о, эти " "близнецы. " "ты, волна моя " "сияет солнце. воды " "последняя любовь". "пламя рдеет, пламя " "о вещая душа " "она сидела на " "играй, покуда над " "утихла легче " "о, этот юг, о, эта " "весь день она лежала в " "когда на то нет божьего " " есть и в моём страдальческом " "другу моему я. п. " "сегодня, друг. 15 лет " "накануне годовщины 4 августа 1864г. " " нет дня, чтобы душа не " "как ни тяжёл последний " "опять стою я над " "две силы есть - две роковые

Встихотворении «орина, мать солдатская» поэт продолжает рассказ о тяжелой доле женщины-крестьянки. в основе стихотворения - быль  день-деньской моя печальница, в ночь — ночная богомолица, векова моя сухотница.. из народной песни чуть живые, в ночь осеннюю мы с охоты возвращаемся, до ночлега прошлогоднего, слава богу, добираемся. - вот и мы! здорово, старая! что насупилась ты, кумушка! не о смерти ли задумалась? брось! пустая это думушка! посетила ли кручинушка? молви — может, и размыкаю. — и поведала оринушка мне печаль свою великую. «восемь лет сынка не видела, жив ли, нет — не откликается, уж и свидеться не чаяла, вдруг сыночек возвращается. вышло молодцу в .. истопила жарко банюшку, напекла блинов оринушка, не насмотрится на ванюшку! да не долги были радости. воротился сын больнехонек, ночью кашель бьет солдатика, белый плат в крови мокрехонек! говорит: «поправляюсь, матушка! » да ошибся — не поправился, девять дней хворал иванушка, на десятый день » замолчала — не прибавила ни словечка, бесталанная. - да с чего же привязалася к парню хворость окаянная? хилый, что ли, был с — встрепенулася оринушка: «богатырского сложения, здоровенный был детинушка! подивился сам из питера генерал на парня этого, как в рекрутское присутствие его раздетого.. на избенку эту бревнышки он один таскал сосновые.. и вилися у иванушки русы кудри, как » и опять молчит несчастная.. – не молчи — развей кручинушку! что сгубило сына милого — чай, спросила ты детинушку? «не любил, сударь, рассказывать он про жизнь свою военную, грех мирянам-то показывать душу — богу обреченную! говорить — гневить всевышнего, окаянных бесов радовать.. чтоб не молвить слова лишнего, на врагов не подосадовать, немота перед кончиною подобает христианину. знает бог, какие тягости сокрушили силу ванину! я узнать не добивалася. никого не , он одни слова утешные говорил мне, умираючи, тихо по двору похаживал да постукивал топориком, избу ветхую облаживал, огород обнес забориком; перекрыть сарай задумывал. не сбылись его желания: слег – и встал на ноги резвые только за день до скончания! поглядеть на солнце красное пожелал, – пошла я с ванею: попрощался со скотинкою, попрощался с ригой, с банею. сенокосом шел – задумался, - ты прости, прости, полянушка! я косил тебя во младости! - и заплакал мой иванушка! песня вдруг с дороги грянула, подхватил, что было голосу «не белы снежки» , закашлялся, задышался – пал на полосу! не стояли ноги резвые, не держалася головушка! с час домой мы возвращалися… было время – пел соловушка! страшно в эту ночь последнюю было: память потерялася, все ему перед кончиною служба эта представлялася. ходит, чистит амуницию, набелил ремни солдатские, языком играл сигналики, песни пел – такие хватские! артикул ружьем выкидывал, так, что весь домишка вздрагивал; как журавль стоял на ноженьке на одной — носок вытягивал. вдруг метнулся.. смотрит жалобно повалился — плачет, кается, крикнул: «ваше благородие! ваше! ».. вижу — задыхается: я к нему. утих, послушался — лег на лавку. я молилася: не пошлет ли бог спасение? . к утру память воротилася, прошептал: «прощай, родимая! ты опять одна » я над ваней наклонилася, покрестила, попрощалася, и погас он, словно свеченька восковая, » мало слов, а горя реченька, горя реченька бездонная!