Сочинение как я представляю себе идеального учителя

ИДЕАЛЬНЫЙ УЧИТЕЛЬ-ЭТО НЕ ТОТ УЧИТЕЛЬ,КОТОРЫЙ НЕ СТАВИТ ПЛОХИЕ ОЦЕНКИ,А ТОТ,КОТОРЫЙ МОЖЕТ ИНТЕРЕСНО И ПОНЯТНО ОБУЧАТЬ СВОЕМУ ПРЕДМЕТУ. НА ЕГО УРОКАХ ДОЛЖНО БЫТЬ ИНТЕРЕСНО И ПОНЯТНО. ОН ДОЛЖЕН ПОНИМАТЬ,ЧТО НЕ ВСЕ ДЕТИ ПОНИМАЮТ ТО ,ЧТО ОН ОБЪЯСНЯЕТ И ПРОВОДИТЬ С НИМИ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЗАНЯТИЯ,ДОБИВАЯСЬ ОТ НИХ ПОНИМАНИЯ СВОЕГО ПРЕДМЕТА.ВСЯКИЙ ПОНИМАЕТ,ЧТО ПОСТАВИТЬ ДВА МОЖЕТ КАЖДЫЙ,И ЛИШЬ ЕДИНИЦЫ ПОНИМАЮТ,ЧТО ДОБИТЬСЯ С УЧЕНИКОМ ПОЛОЖИТЕЛЬНОЙ ОЦЕНКИ ТРУДНЕЕ. УЧИТЕЛЬ НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ЗЛЫМ. ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ СТРОГИМ ,НО СПРАВЕДЛИВЫМ.ОН ДОЛЖЕН НЕ ЗАСТАВЛЯТЬ ЗНАТЬ СВОЙ ПРЕДМЕТ,А СДЕЛАТЬ ТАК,ЧТОБЫ ЕГО ХОТЕЛИ ЗНАТЬ.

Русский советский поэт. Родился в Грузии, в селе Багдади, в семье лесничего.

С 1902 г. учился в гимназии в Кутаиси, затем в Москве, куда после смерти отца переехал вместе со своей семьей.

В 1908 г. оставил гимназию, отдавшись подпольной революционной работе.

В пятнадцатилетнем возрасте вступил в РСДРП(б), выполнял пропагандистские задания. Трижды подвергался аресту, в 1909 г. сидел в Бутырской тюрьме в одиночке. Там и начал писать стихи.

С 1911 г. занимался в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Примкнув к кубофутуристам, в 1912 г. опубликовал первое стихотворение — «Ночь» — в футуристическом сборнике «Пощечина общественному вкусу».

Тема трагичности существования человека при капитализме пронизывает крупнейшие вещи Маяковского предреволюционных лет — поэмы «Облако в штанах», «Флейта-позвоночник», «Война и мир». Уже тогда Маяковский стремился создать поэзию «площадей и улиц», обращенную к широким массам. Он верил в близость наступающей революции.

Эпос и лирика, разящая сатира и агитационные плакаты РОСТА — на всем этом многообразии жанров Маяковского лежит печать его самобытности. В лирико-эпических поэмах «Владимир Ильич Ленин» и «Хорошо!» поэт воплотил мысли и чувства человека социалистического общества, черты эпохи.

Маяковский мощно влиял на прогрессивную поэзию мира —у него учились Иоганнес Бехер и Луи Арагон, Назым Хикмет и Пабло Неруда.

В поздних произведениях “Клоп” и “Баня” звучит мощная сатира с элементами антиутопии на советскую действительность.

В 1930 году покончил жизнь самоубийством, не вынеся внутреннего конфликта с “бронзовым” советским веком, в 1930 г., похоронен на Новодевичьем кладбище.

В нашем мире все сумасшедшие.

Если бы каждый человек занимался своим делом, Земля вертелась быстрее.

Видала я котов без улыбок, но улыбку без кота…

Ну, разве можно серьёзно относиться к книжке без картинок?!

Сначала казнь! Потом приговор!
 

Счастье может обмануть когда-нибудь!

Встретить бы кого-нибудь разумного для разнообразия!

Да здравствуют неименины!

Ты всегда можешь взять больше, чем ничего.

Но чтобы совершить невозможное, нужно лишь уверовать, что вы на это Открою тебе секрет: безумцы всех умней.

Во сне не случится плохого, но если испугаешься, можно ведь и проснуться — от лёгкого щипка.

Если б нормы предписывали вплетать в волосы живую селёдку, соблюдала бы ты их?

Ты прекрасна. Не хватает лишь улыбки.

Я старше и монарше!

Мы с тобой не пара, пойми. Дело не в запорах, конечно.

Все чудливей и странноватей.

Собаки легковерны, как дети.

Вижу кто-то из встречных был неприветлив и когтист.

Рану нужно обеззаразить методом чеширской медицины, иначе восплание и гнойный абсцесс.

Чем командовать, лучше проснуться бы.

Что общего у ворона и письменного стола?

Разговоры о кровопролитии за столом портят мне аппетит.

Ты думал только о собственном труснявый и гадлый сверхноблохнущий брюхослизлый злыдный обшорст, подлый мурк пахлорыбный!

Нынче все ездят по железной дороге, но шляпные перевозки куда надежней и приятней.

В тот раз была намного твёрже, гораздо булатнее. Нет уж той булатности.

Кого ты когда ты с хомячка ростом?

Миленькая, здесь в почёте обладатели таких больших голов. Тотчас принимайтесь шить. Не хватит одежды, снимите шторы, но оденьте её!

Что за немыслимая у вас голова! Мне бы её околпачить!

Как ему творить, если он в цепях?

То на тебя сверху вниз любуюсь, то наоборот.

Больше булатности!

Как-то однажды корешок зла попал ей в голову и пустил в корни.

Вельможи, влачащие жалкую жизнь рабов, долой кровавую ведьму!

Не нужно от подданых любви, лишь страх.

Тому, кто в своём уме, я снился бы вряд ли.

И не было на свете силы остановить его воображение.

В добрый дальний, Алиса, быть может, увижу в следующей жизни.

 

— Алиса! Ты поогромнела?— Нет! Она понормальнела!

— Это невозможно!
— Возможно, если поверишь.

— Что он делает?
— Джига-дрыгает.

— Ты могла бы остаться здесь…
— Чудная идея, хоть и абсолютно сумасшедшая.

— Шляпник, что же общего у ворона и письменного столика?
— Ни малейшего понятия.

— Что случилось?
— Упала в нору и голову ушибла.

— О чём ты только думаешь?
— О том, каково уметь летать.

— Прости, что это было?
— Что было что?

— Отчего вы не сразите Бармаглота сами, разве вам не под силу?
— Ах, что ты, причинять вред живому существу?!

— Если прячете её, голов лишитесь!
— Уже без головы!

— Как тебя понимать?
— Понимать меня необязательно. Обязательно любить и кормить вовремя.